Материк, переставший быть легендой - [2]

Могу представить себе, как понравится читателю, когда его небрежно треплют за плечо, говоря: «Я все знаю, а ты — нет». Поэтому обещаю избегать подобной позиции, тем более что есть много проблем, в которых я и сам не очень хорошо разбираюсь и должен подать их читателю очень осторожно. То и дело приходится делать выбор: либо насыщенная фактами трудночитаемая информация, либо измельчение темы. В таких случаях я пользуюсь методом «логической фантазии», то есть стараюсь как можно точнее представить себе события, которых я не видел, и изобразить их так, словно я был очевидцем. Так, хотя я не присутствовал на знаменитом процессе «мучеников из Толпаддла» в 1833 году, но, опираясь на источники, стараюсь смотреть на все происходившее как бы со скамьи для прессы.

Мир меняется. Меняется и Австралия. Я понимаю, что никогда не успею за временем. Читатель без труда заметит, что меня покорила история этой страны — те самые «увлекательнейшие выдумки», которые имел в виду Марк Твен. Благодаря им можно понять не только сегодняшний, но и завтрашний день — тот самый XXI век, который увидит большинство читателей этой книги. Очень интересно наблюдать, как на глазах формируется австралийская нация или, может быть, вернее, «австралийская семья» — поразительный сплав различных цивилизаций и традиций, который возникает в настоящее время под Южным Крестом. Я представляю себе, как на наших глазах происходит удивительный процесс рождения австралийского государства, австралийского народа. Страна, которая должна была стать далеко выдвинутым форпостом британской цивилизации, с самого начала несла в себе как бы встроенный в ее систему институт дискриминации, более того, обыкновенный, «чистый» расизм. Бывший министр по делам иммиграции считает, что Австралия — расистская страна, но сами по себе австралийцы — не расисты[2]. Они просто не знают ничего лучшего. Каковы же основы этого явления? Так, подобно своим американским кузенам, двести лет назад первые колонисты загнали австралийских аборигенов далеко в глубь материка либо просто-напросто перебили их. В своем стремлении сохранить английский дух и заселить страну европейцами, чтобы препятствовать вторжению азиатского населения на пустующий материк, которое стало вполне реальным во время войны с Японией, правительство широко распахнуло двери для европейских иммигрантов. Поэтому первая волна иммиграции пришла из Европы. Средний австралиец считает, что «раскачали» Австралию прежде всего иммигранты, приехавшие из Европы, в частности те, что прибыли после второй мировой войны и внесли небывалое разнообразие в жизнь австралийцев.

Лишь значительно позже эту волну догнала волна приезжих с Ближнего Востока, из Азии и Южной Америки. В настоящее время полагают, что в состав нарождающейся нации вошло более ста национальностей.

Каждый четвертый житель Австралии рожден за ее пределами. Это самый высокий показатель такого рода в мире, не считая Израиля. Всей этой новой, пока еще «серой» массе иммигрантов необходим разбег, чтобы подняться на более высокую ступень. В настоящее время члены правительства, лидеры политических партий и профессиональных союзов носят английские, шотландские или ирландские фамилии и происходят, как правило, из семей, прибывших в Австралию в XIX веке или в самом начале нашего столетия. Еще существуют немногочисленные группировки, которые выступают в защиту политики «белой Австралии» и провозглашают принцип «ограниченной иммиграции». При этом они дают ясно понять новоприбывшим, что они раз и навсегда должны отказаться от всего своего культурного наследства и включиться в то, что нашли в Австралии. Некоторые прибывшие приходят к выводу, что в родной стране все-таки лучше, и возвращаются на родину, но огромное большинство считает, что Австралию ждет великое будущее, и остаются.

Гречанка, которая приехала в Сидней из маленькой рыбацкой деревушки, рассказывает: «Дискриминация началась, сразу же в тот день, когда мы высадились в Австралии. Прошло много времени, прежде чем я обрела веру в собственные силы. В школе все время, с самого первого дня приходилось слышать от учителей: «Не говори по-гречески! Ты должна говорить только по-английски!» Но эмигранты раньше не учились английскому языку. Потом, когда я была уже в средней школе, я пошла к директрисе и сказала, что хочу учиться дальше, хочу пойти в высшую школу. Она лишь рассмеялась: «Ты славная, веселая девочка, почему бы тебе не поработать в лавочке твоего отца?» Так и случилось. Я проработала продавщицей у отца несколько лет. Но потом поступила на заочное отделение вуза и в конце концов добилась университетской стипендии. Родители надеялись заработать здесь много денег и вернуться в Грецию, одна ко все сложилось иначе: нам всем удалось получить образование, и теперь мы живем весьма прилично. Здесь наступают перемены. Однажды я встретила земляка, который хочет вернуться в Грецию, поскольку ему не нравится Австралия, и я сказала ему: дело не в стране, а в людях, а люди меняются».

А вот что поведал мне иммигрант, приехавший из Турции: «Мы были как выброшенные на песок рыбы. Языка совсем не знали. Те, кто уговаривали нас уехать, уверяли, что это не имеет никакого значения. Каждый получит хорошее место, всех нас ждут большие заработки. Первые годы были очень трудными. Моей жене, которая в Турции была банковским работником, пришлось идти работать на завод электроаппаратуры, но вскоре она расхворалась и несколько месяцев вообще ничего не зарабатывала. Мой диплом учителя средней школы не признали в Австралии, и я начал работать на автомобильном заводе. Однажды я получил производственную травму, но не решился сообщить об этом из боязни потерять работу. Ведь деньги были очень нужны, и нам никто не мог помочь. Сейчас дела идут лучше. Жена сдала экзамен и поступила в педагогический вуз, а я работаю в министерстве социального обеспечения. Думаем остаться здесь навсегда. Образ жизни в этой стране очень свободный, денег у нас стало побольше. Правда, дома, на родине, у нас было много друзей, родственников, которых нам здесь так не хватает. Все-таки деньги — это все. Если у тебя есть деньги, остальное неважно. Жизнь в Австралии очень монотонна».