Математика любви - [10]

– Она… Все так неожиданно. Но я уверен, что… Она сильно изменилась, и в лучшую сторону. Я уверен, что вы найдете общий язык. Думаю, все будет в порядке. – Он оторвал взгляд от дороги, посмотрел куда-то мимо меня и ткнул пальцем в сторону выстроившихся вряд огромных деревьев. – Вот она, школа Керси-Холл, – сообщил он мне с таким видом, словно это должно чертовски заинтересовать меня или произвести неизгладимое впечатление.

Я ограничилась тем, что лениво повернула голову в ту сторону и пробормотала:

– Извините, я не заметила.

– Я сказал ей, что ты приезжаешь сегодня. Так что она ждет тебя.

Интересно, неужели все будет, как в кино, как в каком-нибудь детском фильме, типа «Дети железной дороги», когда Роберта бежит по платформе к своему… Нет, ничего подобного не будет. Я даже не стану надеяться на это. Со мной никогда не бывает так, как в кино.

Мы проехали еще немного, потом свернули на какую-то боковую дорогу, пока наконец не выехали на подъездную аллею, которая петляла между огромными темными и мрачными деревьями, и через несколько минут увидели школу. То есть дом, я хочу сказать.

Для жилого дома здание было очень большим, хотя для школы оно показалось мне маленьким. Оно было сложено из грязно-серого, какого-то выцветшего камня, на котором от водосточных труб расползались потеки зеленоватой плесени и мха, с рядами темных окон, стекла в которых были слишком грязными, чтобы блестеть на солнце. С обеих сторон здания высились дымовые трубы, и еще несколько можно было заметить в самых разных местах на крыше – как в кукольном домике, за ненадобностью брошенном на чердаке, поскольку он больше никому не нужен. Микроавтобус остановился у черного входа, и, когда я вышла, на меня обрушилась тишина, настоящая, подавляющая тишина, если не считать слабого шума машин, доносившегося от автострады откуда-то из-за деревьев. Трава была какой-то волокнистой и даже жилистой. При той погоде, которая установилась вот уже несколько недель назад, я уже давно не видела настоящей зеленой травы.

Дядя Рей достал из багажного отделения мои сумки.

– Нам сюда, – сказал он.

Я не сразу сообразила, куда он направляется, и только потом разглядела маленькую дверь, которую поначалу не заметила среди мусорных баков, обвалившихся навесов и прочего мусора. Он оглянулся через плечо и улыбнулся, когда я поравнялась с ним.

– Боюсь, что поначалу тебе покажется здесь странно и неуютно. Этот коридор ведет на кухню. Отсюда быстрее и ближе, чем через переднюю дверь, можно добраться до холла и лестницы наверх.

Кухня оказалась большой, настоящей школьной кухней, кругом сверкала хромированная сталь и стояли разнообразные агрегаты. Из нее вел еще один короткий коридор, заканчивающийся вращающейся дверью с рваной зеленой войлочной обивкой, а за ней холл.

Но это был не тот школьный холл, в котором проводились торжественные собрания учеников и учителей. Это был типичный холл обычного жилого дома, только очень большой. Я стояла у подножия лестницы и думала, что теперь понимаю, что чувствует человек, которого вытолкнули из самолета за секунду до падения. Он должен чувствовать себя маленьким и затерянным, а вокруг простирается небо и море, холодное и серое, и на него давит пустота. Пустота, разглядеть и осознать которую невозможно.

Рей остановился посередине выложенного черно-белой плиткой холла и повернулся ко мне, немного неуклюже. Ему мешала моя дорожная сумка, которую он по-прежнему держал в руке.

– Добро пожаловать в Керси-Холл, Анна. Я очень рад наконец-то приветствовать тебя здесь.

– А где все? – полюбопытствовала я, намереваясь ни за что не выдать обуревавшие меня чувства. Я не хотела, чтобы он догадался, что я ожидала чего-то совсем другого.

– Разъехались по домам. И преподаватели, и ученики. Школа закрылась.

– Так рано?

– Банк… В общем, я закрылся окончательно. Боюсь, что не успел предупредить Нэнси. Все было не так просто. А потом мне пришлось срочно ехать в Девон, чтобы встретить твою бабушку. Но, я уверен, все образуется. Я… мы очень рады, что ты приехала к нам. Пойдем, я покажу твою комнату. Надеюсь, она тебе понравится.

Мы поднялись вверх, отсчитав добрую сотню покрытых линолеумом скрипящих ступенек, и двинулись по коридору, вдоль которого тянулись двери с номерами. Моя комната оказалась чем-то вроде спальни в школе-интернате из детских фильмов «Пеппи Длинныйчулок» или «До свидания, мистер Чипс». Здесь в два ряда выстроились десять металлических кроватей с голыми полосатыми матрасами. На окнах висели занавески – длинные, словно павшие духом и настолько выцветшие, что на них уже не различался узор. На одной кровати аккуратной стопочкой были сложены простыни, одеяла и совершенно вытертое полотенце. Нижняя часть всех окон была непрозрачной, как в ванной, так что через них ничего нельзя было рассмотреть ни внутри, ни снаружи.

– Вот мы и пришли, – сообщил дядя Рей. – Устраивайся и чувствуй себя как дома.

Поскольку моим домом преимущественно являлись обшарпанные квартиры в муниципальных домах, мне трудно было последовать его совету.

– Я… Обычно мы обедаем в час дня или около того. В кухне всегда есть еда. Но если тебе хочется чего-либо особенного, просто скажи мне. Я привезу продукты, когда в следующий раз поеду в город.