Матани - [10]

– Давай срежем путь! – закричал сзади Каренчик.

Я свернул с обочины направо и побежал через пустырь. Обогнув здание хлебного магазина и перебравшись за косогор, мы снова оказались на дороге, поднимающейся наверх. Большая часть колонны уже проехала вперед, последние грузовики, натужно гудя, преодолевали подъем. Я и Каренчик с криками «Матани!» присоединились к бегущим мальчишкам. Когда последняя машина поравнялась со мной, я поднял голову. Синеглазый зек делал рукой какие то знаки, словно подзывая меня поближе. Я, к этому моменту уже задыхающийся от бега, все же увеличил скорость, чтобы не отстать от грузовика, и, не спуская глаз с зека, попытался крикнуть «Матани!», но при таком шуме даже сам себя не услышал. Синеглазый вдруг размахнулся и бросил в мою сторону маленький сверток. Я остановился и подпрыгнул, чтобы поймать. Тут на меня сзади налетел кто то из бежавших сзади, а затем еще и еще кто то, и я упал. Позже я обнаружил, что довольно сильно расцарапал себе локоть при падении, но в тот момент не обратил на это внимания. Выбравших из гурьбы, я вскочил и увидел, как неподалеку высокий кучерявый парень, не иначе как старшеклассник, выворачивает руку Каренчику. Остальные мальчишки обступили их полукругом и молча наблюдали. Каренчик повернул ко мне искаженное лицо и прохрипел: «Там матани!»

– Отпусти его! – закричал я и подошел поближе.

Не обращая на меня никакого внимания, кучерявый забрал из сжатой ладони Каренчика круглый комочек и поднял над головой.

Я попытался было перехватить сверток, но он ловко отбил мою руку и угрожающе завис надо мной:

– Тебе чего, малявка? Жить надоело?

Каренчик сзади взял меня за рукав.

– Пойдем отсюда, – он чуть ли не плакал, – не связывайся с ним.

Кучерявый сплюнул нам под ноги и отвернулся. Все расступились, и он прошел вперед, а я, выдернув руку, которую держал Каренчик, пошел за ним.

– Это нечестно, отбирать у других! И потом, он мне кинул!

Кучерявый обернулся.

– Да ну? Чем докажешь? Мы все вместе там были. – Он развел руками и его глаза сузились. – Вообще то я первый чуть не поймал, а этот шустрик вырвал у меня и хотел убежать. Не веришь, можешь у остальных спросить, – он мотнул головой в сторону мальчишек.

Развернув сверток, он бросил бумажку на землю и радостно присвистнул.

– Ого, какой классный!

Тут к нему подбежали два его дружка, и кучерявый, надев золотисто черный перстень на средний палец, стал хвастаться перед ними. Я понял, что ничего не получится. Затем нагнулся и подобрал с земли бумажку, в которую был завернут матани. Расправив ее, я увидел, что на ней мелким почерком что то написано. Сунув бумажку в карман, я повернулся и пошел назад. Малышня все не расходилась, обсуждая происшедшее. Каренчик, явно чувствуя себя героем, стоял в центре и объяснял вновь прибывшим, как он чуть было не стал обладателем матани, практически держал его в руке.

На обратном пути к дому мы с ним еще немного посетовали на отвернувшуюся от нас удачу, потом я вспомнил про бумажку и достал из кармана. Уже немного стемнело, поэтому мы зашли в наш подъезд, поднялись на второй, освещаемый этаж и уселись на подоконнике. Каренчик достал из кармана маленькую лупу. С помощью таких луп мы обычно поджигали бумажки и травинки, направляя на них солнечный луч, либо поджаривали муравьев. На лицевой стороне бумажки было всего лишь одно слово из четырех букв. На обратной стороне очень мелко был написан какой то текст, но даже с помощью лупы нам не удалось ничего разобрать, какой то бессмысленный набор слов, в основном незнакомых.

– Зашифровано, что ли? – я покрутил в руке бумажку. – А что это за слово? «Г», потом вроде «н»…

– Нет, это не «н», – Каренчик поднес лупу и ахнул, – это «р», Грзо!

Мы оторопело уставились друг на друга. Имя Грзо было известно в городе всем от мала до велика. Авторитетный криминал, которого мало кто из нас видел, но о котором ходило всегда очень много слухов. Взрослые его имя произносили с уважением, в драках и разборках часто пострадавшая сторона грозилась пожаловаться ему, но реальным знакомством с ним могли похвастать немногие. Дом Грзо находился на отшибе, высоко на склоне горы, и до него было непросто добраться, потому что вначале надо было пройти через развалины разрушенного от землетрясения старого города. А еще ходили слухи, что дом Грзо охраняют огромные, как телята, волкодавы.

– Так что получается, этот матани был для него? – Каренчик округлил глаза.

– Дурак ты! Зачем ему матани? Матани – это всего лишь подарок, чтобы взамен кто то передал Грзо это письмо.

Каренчик поежился и отодвинулся от меня.

– Не а! Я не буду.

Я забрал бумажку и презрительно посмотрел на него.

– Никто тебя и не просил. Все, пока, я пошел.

Зайдя в квартиру, я постарался незаметно пройти в комнату, но мама перехватила меня.

– Где шляешься? Боже мой, что с рукой? Ну ка, пошли в ванную, промыть надо и йодом смазать.

На кухне сидел папа, которой собирался на работу, и ел суп из глубокой тарелки, заедая хлебом.

– Что с рукой? – в свою очередь, поинтересовался он.

– Упал, – коротко ответил я и уселся за стол, стараясь не смотреть на него. Мама подала мне мою любимую тушеную фасоль и уселась с нами. Мы молча ели, и я уже почти закончил, когда папа вдруг спросил: