Мать Зимы - [26]

Музыка звучала в ушах, и Джил двинулась на зов.

Певцы стояли на коленях в мире бесцветного света в зале с ледяными стенами, играющими колдовскими огнями. Мерцающий дым окружал их, поднимаясь из середины зала, — это был дым не вулканического огня, но дым ледяной, ибо внизу, в провале виднелась не лава и даже не вода, а нечто густое, желеобразное, прозрачное, как алмаз, и в этих медленных липких волнах что-то двигалось и колыхалось.

Певцы творили колдовство, раз за разом повторяя один и тот же ритуал перед входом в зал; ритуал этот они вершили на протяжении многих эонов, покуда в черном каменном полу не продавился колодец, отныне доверху заполненный сланчем. Время от времени из сланча появлялись некие бледные, извивающиеся существа с массой щупалец на месте головы или плоские крылатые твари с клешнями, — таких же Джил видела на небесах, когда они охотились на ястреба.

Она не могла ясно видеть певцов, но знала, что они повторяют ее имя. Кровь, стекая с пальцев, капала на сланч, а оттуда тонкими алыми змейками выползала по направлению к ним. Поющие существа, полупрозрачные, словно высеченные из драгоценных камней, подняли головы. Внутри пульсирующего колодца что-то шевельнулось.

— Джил, вернись.

«Она поднимется из озера», — подумала она. Ледяные маги уже знали ее имя. Они скажут это имя твари в колодце, той твари, которой известны все имена, и она познает ее, Джил.

— Джил, возвращайся немедленно.

Сквозь сон ей захотелось кричать. Она видела, как кровь ее течет по направлению к ледяным жреца, тянувшим к ней свои длинные руки; она видела, как белесые паукообразные сгустки выбираются из сланча, видела, как постепенно проступают в колодце очертания живущего в нем существа.

— Джил! — Она ощутила его руки на своих плечах, крепкие и теплые. — Ты должна вернуться немедленно. Слышишь мой голос? Ты должна вернуться.

«Я должна вернуться. Я должна вернуться и убить его».

Она вновь обнажила меч; рукоять была липкой от крови. Невольно Джил задалась вопросом: умрет ли она по-настоящему, если убьет себя в этом сне. Невозможно, чтобы кто-то заставил ее причинить боль Ингольду.

«Или все же возможно?»

— Слышишь мой голос? — И теперь она услышала его и уловила напряжение, владевшее магом. Он был напуган.

Во рту все занемело, как после укола лидокаина, но Джил все же сумела выдавить:

— Да.

Он за руку вывел ее из пещеры. Она чувствовала пожатие его руки, но ничего не видела, — такое порой случается во сне. И лишь когда они, наконец, выбрались наружу, миновав каменный зал со статуей слепого короля и его пса, и вновь оказались на берегу огромного холодного озера, она почувствовала, как Ингольд бросается вперед, взмывает в воздух и тянет ее за собой в полет.

Во сне она могла летать, если только он держал ее за руку.

Они долго мчались сквозь черные воды, устремляясь к свету. Оглянувшись, Джил могла видеть далеко позади глубокий синий кратер, где озеро взирало на нее, как раскрытый глаз, и ощущала дыхание ледяного вулкана. Ей казалось, что она до сих пор чует этот сладковатый запах и слышит пение ледяных магов, и яд в ее крови звучал в унисон с этими голосами.

А затем ее окутала тьма.

— Что это?

Ингольд стоял перед ней на коленях. Джил сидела на камнях в полуразрушенной конюшне на берегу Бурой Реки и чувствовала, что продрогла до костей.

— Что у меня с рукой? — Она поднесла ладонь к глазам. Боль была словно от глубокого пореза, но не было никаких следов раны.

— С тобой все в порядке?

Почему он так напуган? Его руки, сжимавшие ладони Джил, были теплыми и крепкими, а в небесно-голубых глазах светилось участие и забота.

Она заставила себя кивнуть, хотя на самом деле чувствовала, что с ней отнюдь не все в порядке. Джил ощущала усталость и тошноту, словно пробежала несколько миль; ладонь ныла до ужаса, и болела рана на лице, пульсируя так, словно вновь открылась и кровоточит.

— Я не мог до тебя дотянуться. — Он откинул волосы с ее лица и быстро начертал символы заклятий на ее щеке, на плече и на руке, чтобы помочь Джил согреться и прогнать боль. — Ты ускользнула от меня. Я боялся, что не смогу вернуть тебя вовремя.

— Вовремя? — Джил по-прежнему гадала, что скажет Ингольду, если он спросит, где она была и что видела. Она ровным счетом ничего не помнила, кроме лютого холода.

— Мы должны уходить. Прямо сейчас. Нам грозит опасность. Я не уверен, но, по-моему, надвигается ледяная буря.

— Здесь? С этой стороны гор? — И добавила ругательство, которое подцепила у гвардейцев. Джил была слишком потрясена, чтобы ощутить страх, хотя первой нормальной реакцией должна была стать паника. — Я так понимаю, что здесь нигде не найдется подходящего укрытия?

— Абсолютно ничего подходящего, но мы всего в одиннадцати милях от старого гаенгу в Хиве.

Пару лет назад Ингольд смог бы предсказать приближение снежной бури лишь минут за десять, но после того, как Джил рассказала ему все, что знает, о давлении воздуха, а также после знакомства с информацией в архивных кристаллах, Ингольд смог — пусть пока теоретически — разработать новую систему предупреждения. Ледяные бури были феноменом, свойственным крайнему северу и высокогорьям, а потому до сих пор у него не было возможности проверить свою теорию о переменах температуры и давления, предвещавших буран. Однако сейчас Джил была готова поверить Ингольду на слово, пробежать одиннадцать миль и зарыться в самую глубокую дыру, которую только сможет найти.