Мать. Вопросы и ответы, 1954 - [124]

Возможно, вследствие слабости в том, что мы называем адхарой[42], произведения Берлиоза нельзя назвать самой выдающейся музыкой. Его физическая составляющая была слабовата. Однако всё же сама его музыка прекрасна. (Молчание) И при всей своей мощи она обладает удивительной простотой. Его произведения, написанные с виртуозным мастерством, отличает ясность темы. А его талант в области оркестровки был весьма и весьма примечателен. Оркестровка произведения для шестисот исполнителей предполагает владение наукой не менее сложной, чем высшая математика, – это и в самом деле очень близкие науки.

Я была знакома с одним музыкантом, не таким выдающимся, конечно, как Берлиоз, но всё же очень хорошим музыкантом, который также сочинял оперную музыку, оперетты и музыку для… нет, не концерты… Приступая к работе, он брал большой лист бумаги, расписывал на нём названия оркестровых инструментов, а затем напротив каждого инструмента просто писал его партию. Он был моим другом и мне доводилось наблюдать его за работой. Казалось, что он записывает решение математических уравнений. Когда он заканчивал, оставалось только передать партитуру в оркестр – результат всегда был великолепен. Порой даже… Берлиоз, как было показано в фильме, сначала наигрывал тему на фортепьяно. Он брал несколько нот – кажется, всего каких-то две-три ноты – и они становились темой, на основе которой он писал всё произведение. Но тот мой приятель обычно даже не прикасался к фортепьяно – он сразу записывал ноты на бумагу. Он имел особый склад ума. Есть композиторы, которые сочиняют музыку исключительно на фортепьяно, а другие люди должны при этом записывать за ними ноты, а затем раскладывать их по партиям для разных инструментов, чтобы воспроизвести созданную гармонию. Однако в случае с моим приятелем великие музыканты того времени, такие как Сен-Санс, отдавали ему свои сочинения на оркестровку. Они писали обычную фортепьянную партию для двух рук, а он превращал её в произведение для оркестра. Делал он это с лёгкостью, как я говорила, выделяя различные группы инструментов и напротив каждого инструмента прописывая его партию.

(Молчание)

Мать, как нужно правильно слушать музыку?

Если вам удаётся установить молчание, стать безмолвным и внимательным, словно вы просто инструмент, который должен записать эту музыку, неподвижный и лишь только внимающий, если вам удаётся стать совершенно безмолвным и неподвижным, то музыка входит в вас. И лишь позднее, спустя какое-то время вы осознаёте её воздействие: что она передаёт, какие чувства вызывает.

Однако лучший способ слушать музыку – это стать неподвижным зеркалом, глубоко сосредоточенным и безмолвным. Кстати, понаблюдайте за подлинными ценителями музыки. Я видела, как слушают музыку музыканты – музыканты, композиторы или исполнители, которые действительно любят музыку. Я видела, как они слушают… Они сидят вот так, застыв, не шевелясь. И это относится ко всему, ко всему. А ещё лучше, если вы при этом можете прекратить думать – тогда вы извлечёте максимум пользы… Это один из мощнейших способов внутреннего раскрытия.

(Продолжительное молчание)

На этом всё?

Мать, когда мы получаем удар, когда нам причиняют боль, то, если не получается спонтанно дать выход этой боли через музыку или стихи, нужно ли прилагать к этому специальные усилия?

Чтобы дать выход боли? Если у вас есть такая способность. Иначе не стоит этого делать. Но если у вас есть такой дар, то да, это хорошо.

Удары бывают разной глубины и затрагивают разные планы существа. Обычно люди получают удары на уровне эмоций, чувств и реагируют поверхностно – плачут, кричат, порой жестикулируют… Это всё удары, попадающие во внешний слой существа. Но бывают удары более глубокие – их обычно принимают молча, однако они пробуждают в человеке творческую вибрацию и потребность выражения. И тогда поэт пишет стихи, музыкант сочиняет музыку, писатель пишет рассказ, а философ выражает своё состояние, описывает его.

Бывает ещё такая боль, которая проникает глубоко внутрь; она погружает вас в абсолютное молчание и открывает внутренние двери глубочайшим глубинам. Она сразу может привести вас в прямое соприкосновение с Божественным. Но это уже не выражается в словах – это меняет ваше сознание. Однако, как правило, проходит много времени, прежде чем вы сможете что-то об этом сказать.

Случай Берлиоза относится ко второй категории.

(Продолжительное молчание)

Так что, на этом всё?

Мать, каждое воскресенье ты играешь на органе. Твоя игра всегда хороша. Но иногда мы чувствуем, что ты играешь лучше обычного.

Что?

Твоя игра, несомненно, всегда хороша, но иногда мы чувствуем, что ты играешь лучше обычного!

Иногда вы чувствуете, иногда не чувствуете, иногда вам нравится, иногда не нравится, иногда вы понимаете, иногда нет, иногда я играю хорошо, а иногда плохо! (Смеётся) Это зависит много от чего и прежде всего – от вашего собственного состояния. Во многом это может зависеть от той области сознания, которая хочет проявить себя в музыке. Есть области, в которые можно войти легко, а есть такие, воспринять и понять которые сложнее. Но, как правило, это почти всегда зависит только от вашего собственного состояния. Когда вы в хорошем расположении духа, вам нравится музыка, которую я играю; когда вы в скверном расположении духа, вы её не понимаете. В один день она вас усыпляет, в другой день радует. Порой вы ощущаете, что она раскрывает перед вами новые горизонты, а порой говорите: «Не знаю, не понимаю!» Так что это полностью зависит от состояния человека.