Полные по самые края вёдра ощутимо оттягивали руки. Всё бы ничего, но с её ростом тащить их очень неудобно. Коромысло, что ли «изобрести»? Нет, она уже достаточно глупостей натворила, хватит по пустякам привлекать к себе внимание. Выходной — день выполнения трудовых повинностей, о которых она договорилась со стариками Юмери за право жить на чердаке их дома. Эти достойные во всех отношениях люди зарабатывали на жизнь тем, что выращивали для продажи зелень на собственном небольшом огородике. Не слишком сложная для демона работа — наполнить речной водой бадью во дворе дома. Можно было бы поливать и так, таская прямо из речки по паре ведер в день, но больно уж студёная там вода. То ли дело, когда она постоит под по-прежнему ласковым осенним солнышком, нагреется, тогда и зелень дружнее вверх тянется. Как старики без неё справлялись? Они конечно ещё вполне бодрые, время не согнуло их спины, однако возраст уже сказывается. И дети, повзрослевшие и отстроившиеся своими домами, хоть и живут поблизости, но далеко не каждую неделю забегают к родителям.
Однако пока руки заняты — голова свободна и лезут в неё мысли, для которых до того времени не находилось. Мельком оброненная странным незнакомцем фраза о том, что живёт она в проклятом доме, ни как не покидала её. Как же так, ей так понравились и это место, и эти люди и вдруг «проклято». Откуда бы? Кто мог наложить на них проклятие? Кто вообще станет тратиться, чтобы таким образом мстить небогатым крестьянам? Да и как не напрягала она свои куцые способности, никаких искусственных энергетических структур разглядеть не могла. А как вообще должно выглядеть проклятие? Может быть, она просто смотрит не так и не на то?
Ашам ещё раз оглядела своё медленно приближающееся пристанище: маленький деревянный домик, словно бы вросший в землю, по самую остроконечную крышу увитый виноградом и от того выглядящий одетым в меховую шубу. Нормальный дом, очень симпатичный, не слишком отличающийся от соседних, расположенных на той же улице.
Нужно, наверно, было всё-таки под ноги смотреть, а не любоваться пейзажами. Потому как дороги тут, считай не было. Так, узкая тропинка, вьющаяся меж заборами, неровная, с выпирающими поперёк неё корнями и верхушками крупных каменюк, которые никто не удосужился вырыть и убрать с дороги. Вот об такой камень она и споткнулась и, сделав по инерции несколько широких шагов (вода в вёдрах взметнулась и почти треть её выплеснулась на землю), приземлилась левым коленом на выступающий корень. От боли потемнело в глазах. Зато все лишние мысли сами собой вымелись из головы. Демон подняла взгляд на свой дом и охнула, на время забыв о разбитом колене: теперь он выглядел совершенно иначе. Может, правы те, кто утверждает, что боль иногда открывает нам доступ к обычно неиспользуемым ресурсам организма? Во всяком случае, ничем другим Ашам объяснить произошедшее не могла. Тёмная тень, окутывающая дом стала настолько хорошо видна, что было непонятно, как это она умудрялась не замечать её раньше. Нет, не тень, не тёмное облако, а скорее похоже как будто солнечный свет, щедро заливающий окружающий мир, толком не достигает этого места.
Заметно припадая на левую ногу и на этот раз внимательно глядя на тропинку, она с трудом дотащила воду до бадьи во дворе дома. А перелив её через край со стоном рухнула на ошкуренное бревно, заменявшее здесь скамейку. На сегодня работа закончена точно. Сдвинув полу фетона в сторону, Ашам попыталась прощупать пострадавшее колено. Вроде просто ушиб. С тяжким вздохом из будки стоящей рядом с бревном выбрался Козарь — хозяйский пёс, большой и кудлатый, и уложил тяжёлую лобастую голову на больную ногу, требуя ласки. Странно, но боль как будто уменьшилась. Демон с удовольствием запустила руки в жёсткую собачью шерсть, поглаживая и почёсывая подставленное горло. Козарь блаженно прикрыл подслеповатые глаза. Ласковый зверь, но никудышный охранник — худющий, хоть кормят его хозяева чуть не лучше, чем сами питаются, передвигается с трудом. И зачем его только привязывают? Всё равно ведь не убежит.
Она почти задремала лёжа на верхушке книжного шкафа. Или может быть даже не почти? Во всяком случае, серенькие осенние сумерки успели смениться непроглядной тьмой. Для людей непроглядной — демонские глаза различали предметы весьма неплохо, разве что с восприятием цвета были проблемы. Наверху было тесновато. И это ещё слабо сказано! Здесь, между шкафом и потолком, в самом углу читального зала мог уместиться разве что ребёнок. Ну, или такая худощавая особа как Ашам. Потянувшись до хруста костей, она свесилась со шкафа, повисла на кончиках пальцев и, наконец, спрыгнула на пол. Эхо от её движений попробовало покатиться по университетской библиотеке, но замерло уже у второго стеллажа — всё-таки архитекторы затратили немало усилий, чтобы спроектировать помещение, в котором звуки гасятся.
