Мать извела меня, папа сожрал меня. Сказки на новый лад - [31]
— Теперь я могу спросить… — говорит она, но не спрашивает. Отвлекается на голубя, который важно расхаживает рядом, приседая и покачиваясь, надув от вожделения шею. А голубка с затравленным видом клюет камешек и вдруг неожиданно улетает. Концептуалистка неумело улыбается и снова поворачивается к собеседнице. — Лишиться одной руки — это может считаться несчастьем, — говорит она. — А лишиться обеих — это уже неосторожность. Я цитирую. Как бы.
— Я пыталась запрыгнуть на товарняк с друзьями — одна знакомая девочка из приюта и парень постарше; он сказал, что так можно доехать до самого Рино и это клево. Им удалось, мне — нет. — Она размешала сахар в чае серебряным пальцем.
— Правда?
— Нет. Мой отец отрубил их топором. Сказал, что иначе дьявол захомутает его хвостом за шею и утащит в ад.
— Вот непруха-то.
— Ага. Хотя… — Обе смотрят на серебряные руки.
— Ох ты ж е-мое, — говорит она, глядя в зеркало, и начинает вытирать рот скупыми движениями. Опять помада размазалась, даже подбородок умудрилась извозить.
Может, она только что занималась оральным сексом с женщиной, у которой серебряные руки, а та перед этим вытащила за хвостик свой жуткий тампон и залихватски швырнула в окно (после они выглянули наружу — тот лежал на соседском кондиционере, словно дохлая мышь, — и расхохотались), а потом скользнула вверх с поцелуем, что на вкус как железо и соль, и в осколке зеркала на стене поймала свое отражение с красным ореолом вокруг рта.
Может, она съела собственных детей. Тех, что родила от критика. Только они куда-то запропастились за те шесть лет, что она делала крапивные рубашки. А ведь эти рубашки точно подошли бы детям, которых она тоже сделала… Концептуалистка начала подозревать агентессу, чья зависть — к тем самым художникам, чьи дела она вела! — была общеизвестна. Но подозрения нельзя было высказать, потому что концептуалистка тогда не разговаривала.
Сейчас агентесса и критик беседуют на другой стороне зала. Критик склонился, чтобы лучше слышать ее в общем гуле, и почти уткнулся носом ей в грудь, выпирающую из выреза скорее по-матерински, чем соблазнительно.
Рядом кто-то рассказывает о стеклянной горе, что недавно выросла неподалеку от центра, — может, это просто новое здание того архитектора, ну, который построил еще ту штуку в Барселоне. Концептуалистка тут же почему-то решила, что именно туда ушли ее дети, то есть ее братья, то есть, нет же, дети.
Критик никак не может справиться с маленькой отбивной, какие официанты разносят на блюдах, и агентесса заботливо вытирает ему рот — жестом скорее соблазнительным, чем материнским, хотя он ей явно в сыновья годится.
У критика большая голова, свисающие волнистые патлы, какие обычно носят виолончелисты. С другой стороны зала он ловит ее взгляд и поднимает пластиковый стаканчик, проливая газировку себе на запястье. На темных волосах вспыхивает блик, будто там гнездится что-то золотое.
Концептуалистка рассеянно кивает. Дети… где они сейчас могут прятаться? Под бумажной скатертью, под столом с рядами стаканчиков? Она чувствует на себе взгляд агентессы. Пахнет горелым мясом — должно быть, мини-сосиски подгорели.
— Ох нет, вот он идет, — говорит женщина с серебряными руками. — Не стоит этого. Просто живите долго и счастливо. Опять.
В постели он поворачивается ко мне спиной, и я сую руку ему под крыло. Чувствую, как он думает, думает, думает; потом расслабляется во сне.
Я знаю, о чем он думает, я тоже когда-то был кем-то другим. Быстро линял, когда она меня целовала, — боялся этой розовой искренней любви. Еще не согрелась кровь, еще между пальцами тянулись полупрозрачные пленки. Скованный своей непомерной тяжестью, я рванулся обратно в пруд — вялый прыжок, вулканический плюх. Quelle surprise![6] Вода едва покрыла мне макушку.
Сейчас я сам толстый и розовый, иногда натягиваю даже свитер. На яйцах растут волосы. Блин, у меня есть яйца. Но румянец до сих пор зеленоватый, и я сразу же узнал этого парня, как увидел. Перед глазами картинка: с перистого неба свешиваются красные лапы. Тянется вниз шея, в перьях жемчуг воздуха. Маска грабителя поверх выпуклых беззащитных глаз. Тот холодный мир был общим для нас. И я не держу на него зла за то, что однажды зацапал меня вместе с ряской. Даже наоборот, у меня дух захватило. Но.
Скользить по его длинному изгибу горла или лежать рядом с ним на двуспальном футоне: и то, и другое — любовь, по-моему, но я выбираю это.
Время идет. Дети не показываются. У нее были дети когда-нибудь? Концептуалистка думает об усыновлении. Читает в информационной брошюре: «Взнос может быть существенно уменьшен за глупых и ленивых младших сыновей, детей размером с палец и меньше, детей с ежиными головами или ослиными ушами. Многие так называемые особые потребности, если их должным образом удовлетворять, не окажут существенного влияния на здоровье и успехи вашего ребенка в будущем». Она записывается на собеседование с социальной службой.
— Чтоб они, видать, определили, способна ли я съесть собственных детей. Хотя моя чрезмерная ответственность должна быть очевидна. И все-таки я сомневаюсь… Взять тех же братьев — ведь я их потеряла. Кто это сказал: «Потерять брата — это можно считать несчастьем, потерять шестерых братьев — это уже неосторожность»?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Нас украли. История преступлений» — это детектив нового поколения. В нем не действуют честные, умные следователи, класс, практически исчезнувший у нас. Это та история, в которой жертвы не хотят расследования, и тому есть причина. А вот что это за причина, читатели сами поймут к концу романа: ведь в каждом из нас сидит следователь, благородный, умный, не берущий взяток, стремящийся к истине и понимающий, что на свете есть такая странная вещь, как любовь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.