Мастерская хирурга - [5]

Все это разные люди со свойственной им индивидуальностью. Одни из них лучше, другие, быть может, менее хороши и как люди, и как специалисты. Но все они близки и дороги мне. Память цепко держит имена и тех редких моих учеников, о которых я вспоминаю с болью и сожалением. С сожалением, что я проглядел в них людей, которым не следовало давать место в науке.

* * *

Наверное, хватит воспоминаний на сегодня. Понедельник — день тяжелый: впереди еще прием пациентов и клинический разбор.

Прием всегда труден. Труден по двум причинам. Первая заключается в необходимости напряженной работы мозга. Надо быстро сориентироваться в жалобах и состоянии больного, разобраться в основных проявлениях болезни, правильно их определить и распознать, решить целесообразность и очередность помещения в клинику, хотя бы ориентировочно выбрать методы предполагаемого лечения.

А больных много. Очень много. Весь вестибюль перед дверьми кабинета, в котором я веду прием, заполнен ими. Приезжают отовсюду. Если посмотреть амбулаторные карты хотя бы за три — четыре месяца, то, вероятно, можно составить список всех городов нашей страны — и запада, и востока, и юга, и севера. Почти все приезжают с родственниками. Иногда родственников много. И все непременно хотят поговорить со мной, объяснить состояние своих больных родичей, рассказать о них, узнать о перспективах лечения и тому подобное. А больные тяжелые. Часто болезнь запущена и порой необратима. И так горько бывает за то, что слишком поздно попали ко мне. Ведь на год — два раньше им можно было бы помочь, если не вылечить полностью, то значительно облегчить состояние. А сейчас?! Стараюсь сдерживать эмоции. Не показывать своего настроения, своих мыслей. Пациенты — люди весьма чуткие. Порой создается впечатление, что они читают мои мысли! Надо быть очень выдержанным и невозмутимым. Это дается с трудом, а иногда и не удается вообще.

На приеме со мной всегда Л. Она мне хорошо помогает. Заполняет амбулаторные карты, готовит больных, документацию. С ней я советуюсь. В общем приемы без нее — явление необычайное. Часто привлекаю на прием и Д. Это невропатолог — отличный специалист, знающий нашу патологию, прекрасный диагност. Много лет мы работаем вместе.

…Заходит в кабинет двадцатисемилетняя женщина. На костылях. Заплаканные глаза. Сидеть не может. Лежа поворачивается с трудом. Боли постоянные в пояснице и левой ноге. Боли, усиливающиеся при малейшем неосторожном движении, резком внезапном смехе. И так в последние три года. Жена. Мать пятилетнего ребенка. А по существу тяжелейший инвалид, беспомощный человек, требующий заботы и ухода даже в пустяках.

Обычная история. Молодая, здоровая, полная сил женщина. Лет пять тому назад появились боли в пояснице. Значения этим болям не придала. Да они и прошли вскоре. И все было забыто. Через год боли возникли вновь. Жестче. Сильнее. Длительнее. Лечилась втираниями, порошками. Боли постепенно прошли. А еще через три месяца выжимала белье — и вдруг резкая боль в пояснице и левой ноге заставила лечь в постель, не дав завершить стирку. С тех пор она уже не стирала, перестала заниматься домашней работой, не говоря уже о профессиональной работе. Привезли ее в поликлинику. Посмотрел невропатолог. Диагноз — радикулит. Массаж. Лечение в физиокабинете.

Пока доберется в поликлинику, боли усилятся настолько, что с трудом выдерживает сеанс лечения, а по дороге домой опять усиление болей. И так заколдованный круг. Вместо лечения — мучение. Наконец, направили к нейрохирургу. Диагноз — грыжа диска. Стандартный диагноз, стандартное лечение. Операция. Частичное удаление дужек позвонков. По справке — удаление грыжи диска. А боли не прошли, даже усилились. Повторная операция по поводу повторной грыжи (рецидив грыжи — по-научному!). Опять боли. Еще одна операция. И еще одна. Всего четыре! А в результате непоправимое ухудшение состояния, инвалидность. И это закономерно. К неполноценности межпозвонкового диска операциями добавлена неполноценность задних опорных структур позвоночника, да еще прорастание рубцовой ткани во вскрытый позвоночный канал, которая запаяла, замуровала, сдавила спинномозговые корешки, растягивая и повреждая их при всяком минимальном движении в пояснице.

Кладу в стационар, в клинику. Буду обследовать. Иногда таким больным удается хоть частично помочь, а выздоравливают они редко. Буду оперировать. Может, помогу ей. Ведь по сути дела жить только начала. И все наша некомпетентность! Страшна стандартизация в нашей врачебной специальности. И пишу об этом много, и выступаю часто. А таких несчастных все больше и больше. Больше малокомпетентных врачей стало лечить таких больных. Вот и результаты!

…Чудесная белокурая девочка трех лет. Носик чуть курносенький. Задорная, веселая, улыбается. Блестящие карие глаза с золотинкой. И — мамины глаза. Тревожные. Напряженные. Ожидающие. Расспрашиваю маму о дочке, а сам ощупываю детское тельце.

Да, вот, нашел. Чуть определяемый пальцами — моими привычными пальцами — плотный выступ справа в нижнем грудном отделе позвоночника. Диагноз предельно ясен: врожденный сколиоз, аномалия развития позвоночника. Нужно наблюдение в динамике. Стараюсь погасить тревогу матери. Говорю, что все хорошо. Беспокоиться нет оснований. Ребенок здоров, но требует наблюдения. Пока прогулки. Режим. Жесткая постель. Через полгода показать девочку повторно. Пусть мать еще полгода поживет спокойно. Ей хватит волнений позже, когда встанет вопрос об операции…