Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [65]

   Ты протянул передо мною

   Созданий цепь, — я узнаю

В водах, в лесах, под твердью голубою

Одну благую мать, одну ее семью.

Когда завоет ветр в дубраве темной,

И лес качается, и рухнет дуб огромный,

И ветви ближние ломаются, трещат,

   И стук и грохот заунывный

   В долине будит гул отзывный, —

   Ты путь в пещеру кажешь мне,

   И там, среди уединенья,

Я вижу новый мир и новые явленья

   И созерцаю в тишине

Души чудесные, но тайные виденья.

   Когда же ветры замолчат

   И тихо на полях эфира

Всплывет луна, как светлый вестник мира,

Тогда подъемлется передо мной

   Веков туманная завеса,

И с грозных скал, из дремлющего леса

   Встают блестящею толпой

Минувшего серебряные тени

И светят в сумраке суровых размышлений.

   Но ах! теперь я испытал,

   Что нет для смертных совершенства!

Напрасно я, в мечтах душевного блаженства,

   Себя с бессмертными равнял.

Ты к страшному врагу меня здесь приковал:

   Как тень моя, сопутник неотлучный,

Холодной злобою, насмешкою докучной

   Он отравил дары небес.

Дыханье слов его сильней твоих чудес!

Он в прах меня низринул предо мною,

Разрушил в миг мир, созданный тобою,

В груди моей зажег он пламень роковой,

Вдохнул любовь к несчастному созданью,

   И я стремлюсь несытою душой

В желаньи к счастию и в счастии к желанью.

1827

С. П. Шевырев

Фридрих Шиллер

173. Беспредельность

По морю вселенной направил я бег:

Там якорь мнил бросить, где видится брег

   Пучины созданья,

   Где жизни дыханья

Не слышно, где смолкла стихийная брань,

Где богом творенью поставлена грань.

Я видел, как юные звезды встают,

Путем вековечным по тверди текут,

   Как дружно летели

   К божественной цели…

Я дале — и взор оглянулся окрест,

И видел пространство, но не было звезд.

И ветра быстрее, быстрее лучей

Я в бездну ничтожества мчался бодрей,

   И небо за мною

   Оделося мглою…

Как волны потока, так сонмы планет

За странником мира кипели вослед.

И путник со мной повстречался тогда,

И вот вопрошает: «Товарищ, куда?»

   — «К пределам вселенной

   Мой путь неизменный:

Туда, где умолкла стихийная брань,

От века созданьям поставлена грань!»

«Кинь якорь! пределов им нет пред тобой».

— «Их нет и за мною! путь кончен и твой!»

   Свивай же ветрило,

   О дух мой унылый,

И далее, смелый, лететь не дерзай,

И здесь же с отчаянья якорь бросай.

1827

174. Четыре века

Как весело кубок бежит по рукам,

Как взоры пирующих ясны!

Но входит певец и к земным их дарам

Приносит дар неба прекрасный:

Без лиры, без песен и в горних странах

Не веселы боги на светлых пирах.

А в духе певца, как в чистом стекле,

Весь мир отразился цветущий:

Он зрел, чтó от века сбылось на земле,

Чтó век сокрывает грядущий;

Он в древнем совете богов заседал

И тайным движеньям созданья внимал;

Светло и прекрасно умеет развить

Картину роскошную жизни

И силой искусства во храм превратить

Земное жилище отчизны;

Он в хижину ль входит, в пустынный ли край, —

С ним боги и целый божественный рай.

Как мощный сын Дия, от Дия избран,

Во щит круговидный и тесный

Вмещает всю землю и весь океан,

И небо, и звезды небесны;

Так в звуке едином любимца харит

Весь мир отзывается, вечность звучит.

Младенчество мира он юный видал,

   Как люди в простых хороводах

Играючи жили; он всюду бывал —

   Во всех временах и народах.

Четыре уж века певец проводил,

И пятый век мира при нем наступил.

Век первый — Сатурнов, то истины век!

   Вчера проходило как ныне,

И пастырь беспечный живал человек,

   Покорствуя доброй судьбине:

Он жил и любил, и к нему на пиры

Природа обильно носила дары.

Но труд возник: вызывают на бой

   Драконы — гиганты полнощны, —

И вслед за героем стремится герой,

   И с слабым ратует мощный,

И кровь полилась, Скамандр запылал, —

Но мир красоту и любовь обожал.

Победа возвысила радостный взор:

   На брани отгрянул отзывный

Звук песен — и муз гармонический хор

   Мир создал Поэзии дивной.

О, век незабвенный небесной мечты!

Исчез невозвратно, о век красоты!

И свержены боги с небесных высот,

   И пали столпы вековые;

Родился от девы сын божий — грядет

   Пороки изгладить земные;

И воли нет чувствам, век страсти протек,

И думу замыслил в себе человек.

Уж кончен роскошный юности пир, —

   И жажда вспыхнула к бою,

И рыцари скачут на пышный турнир,

   Одеты железной бронею.

Но дикая жизнь становилась мрачней,

Хоть солнце любови светило над ней.

И музы певали в укромной тиши

   В простых и священных напевах;

И кротость чувств и прелесть души

   Хранились и в женах и девах,—

И пламя Поэзии вспыхнуло вновь,

Зажгла его прелесть души и любовь.

Поэты и девы! в дыханьи одном

   Вы души свои сочетайте;

Вы правды и прелести светлым венцом

   Прекрасную жизнь увенчайте:

О песнь и любовь! вами жизнь светла,

И силою вашей душа ожила.

1827

Торквато Тассо

175. Освобожденный Иерусалим

Из песни VII

Меж тем Эрминия между кустами

В дремучий лес конем занесена;

Рука дрожит, чуть шевеля браздами, —

И не жива, и не мертва она.

Лихой бегун безвестными путями

Всё дале в лес, где чащи глубина,

Пока совсем умчался от погони,

И тщетно бы за ним скакали кони.

Как, праздным бегом поле всё измеря,

Ворочаются псы едва дыша,

Им грустно то, что след потерян зверя,

Укрывшегося в чащу камыша,—

Так рыцарей стыдила их потеря:

Бегут назад — и в гневе их душа.

Она же всё, к коню челом пригнувшись,