Мастера - [9]
Потом отлежал месяц. Весной полегче стало.
Весна!
Лебеда появилась, крапива, всякая зелёная травка… Ты ел когда-нибудь щи из крапивы?
— Нет… — Витька удивился. — Она же до волдырей острекать может!
— Это старая. А из молодой такие щи — пальчики оближешь. В общем, выкарабкался я — и снова на свою копалку — землю копать. Вот и всё.
— Как это — всё?! — возмутился Витька.
— Ну, дальше нормально — работа. Восстанавливали заводы, дома. Вот уж чего-чего, а работы хватило! Гитлер-то приказал наш Ленинград сровнять с землёй, снести, будто его и не было. Правда, ничего у этого сумасшедшего не получилось, но холуи его старались от души, гадостей нам наделали — не счесть. Так что работы всем хватило, а строителям — особенно. Ну, строить — не ломать, дело весёлое! Сперва на всяких трофейных «железках» работал, а потом получил своего «омича», и вот уже сколько лет дружим, живём душа в душу. Погоди вот, я его ещё разговаривать научу, а так он всё понимает. — Василий Иваныч рассмеялся, потом огляделся и присвистнул: — Э, брат, пора нам до дому! А то влетит мне от твоих родителей.
Вышли к «москвичу».
Витька огляделся.
Когда ещё попадёшь в лес? Он нарвал большой, яркий букет из берёзовых и осиновых листьев. Василий Иваныч согнул гибкую рябину и добавил в букет несколько алых гроздьев.
Кто строит дом?
Когда ехали по Московскому проспекту, а потом свернули на Гагаринский, Василий Иваныч то и дело говорил, показывая на какой-нибудь дом:
— Мой крестник.
— Я начинал.
И Витьке вдруг стало обидно за Василия Иваныча.
— Вот ходят все мимо домов, — сердито сказал он, — живут даже в них, а никто и не знает, что вы их строили. Неправильно это!
— Э, дружок, не я один. Не так-то просто даже перечислить всех, кто эти дома придумывал да строил. Я вот буду говорить, а ты загибай пальцы, — увидишь, что получается. Считай: экскаваторщики котлованы да траншеи роют; кабельщики да слесари-трубоукладчики кабели самые разные да трубы укладывают; сварщики эти трубы сваривают, монтажники стены и перекрытия возводят из блоков; кровельщики крышей дом накрывают; столяры двери и рамы оконные приспосабливают; паркетчики полы накрывают; сантехники водопровод и канализацию проводят в доме; газовщики плиты и трубы устанавливают; монтёры электричество проводят; телефонщики — телефоны устанавливают; стекольщики — стёкла вставляют; штукатуры стенки штукатурят, а маляры их красят: телевизионщики антенны устанавливают…
— Ого, пальцев не хватает, — засмеялся Витька.
— Думаешь, я тебе всех назвал? А изолировщики? А монтёры-слаботочники — чтоб радио работало? А дорожники, чтоб к дому подойти можно было? А у дорожников — и бульдозеристы, и водители катков, и асфальтировщики. А шофёров забыл? А механики, чтобы лифт бесперебойно бегал с этажа на этаж? А озеленители-садовники, а…
— Хватит, — сказал Витька и упрямо стукнул себя по коленке. — И всё равно! Раз работали люди, значит, надо! Надо, чтоб про них знали!
Врёт Симаков или не врёт!
Витьке позвонил Симаков, который всё знает.
— Вот ты не знаешь, а я знаю! — закричал он в телефонную трубку свою любимую фразу, с которой обычно начинал любой с Витькой разговор.
Витька отодвинул трубку подальше от уха.
— Ты чего так кричишь? — разозлился он. — Оглохнуть можно.
— А ты сунь в ухо мизинец и поковыряй, — спокойно посоветовал Симаков нормальным голосом. И тут он знал, что надо делать! — Вот у тебя под окнами Герой работает на стройке, а ты ничего не знаешь!
— Какой-такой Герой?
— Герой Социалистического Труда!
— Не может быть, — усомнился Витька, — я на стройке почти всех знаю, а Героя не знаю.
— Вот я и говорю: не знаешь! — снова закричал Симаков.
— А кем он работает? Как фамилия?
Симаков немножко смутился, примолк, запыхтел в трубку:
— Кто, я ещё не разузнал. Я только кусочек радиопередачи успел услышать. Там про наш пустырь сказали и ещё про Героя.
— Нет, Симаков! — твёрдо сказал Витька. — Уж про такое я бы точно знал. Представляешь, если бы ты был Героем? Или, скажем, я. Да мы бы с Золотой Звёздочкой ни на минуту не расставались! Скажешь, нет?
Симаков задумался. Снова запыхтел.
— Вообще-то правильно, — согласился он.
— То-то же, — сказал Витька. — Перепутал всё.
Витька был очень доволен, что утёр нос этому всезнайке.
На следующее утро Витька увидел Василия Иваныча, присевшего на корточки перед невозмутимым сенбернаром.
— Ах ты красавец! Ах ты умница, — приговаривал Василий Иваныч и ласково гладил лохматую голову громадного пса.
Витька удивился: таких вольностей сенбернар не позволял никому. А тут сам подставляет квадратную свою башку и подрагивает губами, будто улыбается. А клыки-то — с палец! Хоть и знаешь, что добрый, а всё равно жутковато.
Хозяин тоже был изумлён.
— Странно, — говорил он растерянным и чуточку обиженным голосом, — Кинг никому подобного не разрешал, и вдруг…
— Он что же, кусался? — спросил Василий Иваныч.
— Что вы! Он просто давал понять, что это ему не нравится. Он не кусается, он ведь не сторожевая собака, а спасатель.
— Это я знаю. — Василий Иваныч вынул из кармана свёрток. — Я ему косточек принёс, можно дать?
Хозяин неуверенно покачал головой.
— Вообще-то он не берёт у чужих, только из моих рук, но попробуйте… Я уж ничему не удивлюсь.
