Мастера детектива. Выпуск 3 - [14]

Он удалился, преисполненный трогательного рвения. Марей не обнадеживал себя. Он был слишком умен и многоопытен, чтобы не почуять ложный след, ловкий ход; конверт этот могли оставить нарочно… а он попал в расставленные сети и, одураченный, барахтался в них, бессильный что–либо предпринять, убийца же тем временем спешил к какой–нибудь дружественной границе… Но и эта гипотеза казалась ему не из лучших. Марей ее «не чувствовал». И он почти не сомневался, что человек, которого он ищет, прячется в самом Париже и что цилиндр где–то здесь, поблизости. Его нисколько не удивило бы, если бы дело обернулось просто политическим шантажом.

– Вот нужные вам сведения, – воскликнул вихрем влетевший чиновник. – Я списал с копии квитанции: «Поль Лелё, авеню Терн, 96». Подождите, я напечатаю адрес, так будет понятнее.

Он ликовал, этот превосходный человек, посылая Марею многозначительные улыбки и отстукивая двумя пальцами адрес.

– Что–нибудь серьезное? – спросил он.

– Кража, – ответил Марей.

– Все в порядке, – радостно заключил чиновник, – считайте, что ваш вор уже пойман. Желаю удачи, господин комиссар.

Пойман? Как бы не так! И все–таки у Марея радостно забилось сердце, он ощутил хорошо знакомый ему прилив надежды, так всегда бывало в начале расследования. Он даже говорил порой: «Расследование смахивает на флирт!»

Марей бросился на авеню Терн, это было рядом. Первый этаж дома 96 занимала табачная лавка. Марей прошел по коридору, отыскал консьержку, сидевшую в своей каморке в обществе белого кота и портняжного манекена.

– Поль Лелё? – медленно повторила консьержка. – Поль Лелё? Нет… Здесь таких нет.

– Может быть, это родственник или друг одного из ваших жильцов?

– Я знаю свой дом, – сказала старая женщина, смерив посетителя взглядом поверх очков. – Здесь никогда не бывало Поля Лелё.

Марей не стал настаивать и вошел в табачную лавку. Хозяин ее тоже ничего не слышал о Поле Лелё. Он знал всех своих клиентов, у него только постоянные. Так вот, ни разу ни от кого из них он не слыхал этого имени. «Тем лучше!» – чуть было не крикнул Марей. Раз не существует Лелё, значит, след, нарочно запутанный, был правильным. Отправитель письма принял меры предосторожности, чтобы помешать розыскам. Следовательно, он их опасался. И значит, письмо играло определенную роль в происшедшей драме!

Марей вышел из лавки, сел в машину. Он поедет в уголовную полицию к Бельанфану. Может быть, Бельанфану удастся отыскать на конверте отпечатки пальцев. После незнакомца к конверту прикасалось такое множество людей: почтовый служащий, сортировщики, почтальон, Сорбье!.. Но Бельанфану доводилось «читать» наполовину стертые отпечатки. У него было особое чутье на них. И он умел выжать все возможное из луп, микроскопов, из самых последних достижений химии. Площадь Звезды, Елисейские поля, площадь Согласия. Марей выехал, наконец, на набережную и прибавил скорость. Небо совсем очистилось. Воздух был теплым, ласковым. Время от времени о ветровое стекло разбивалось какое–то насекомое. Сверкающие автобусы, набитые иностранными туристами, следовали один за другим мимо Лувра. И достаточно по неосторожности или из простого любопытства отвинтить колпачок… и надвинется несчастье. А в самом деле, каким образом оно обнаружит себя? Люди внезапно начнут падать, словно сраженные молнией, или будут слабеть в течение многих дней, а то и недель? Надо как можно скорее установить это. А если Бельанфан обнаружит подозрительный отпечаток? Но, прежде всего как отличить нужные отпечатки от ненужных?… Впрочем, на что же тогда картотека? Может быть, удастся обнаружить уже зарегистрированный отпечаток? Один шанс из тысячи! Если же и этот последний шанс улетучится, дело кончено. Придется искать другую ниточку, а другой ниточки нет! Марей в мгновение ока восстановил в памяти завод, двор, свидетелей… Весь этот огромный следственный материал был бесполезен. Улик нет и на подозрении тоже никого нет. Попробуй все это объяснить патрону!..

Марей поставил машину, нагнув голову, вошел в низкую арку ворот уголовной полиции. Он не был честолюбив, но неудач не любил, а насмешливая ирония директора всегда выводила его из себя. Фред ждал его.

– В чем дело? – спросил Марей. – Неприятности какие–нибудь?

– Нет. Я просто хотел предупредить вас, что он желает вас видеть.

Фред ткнул пальцем в потолок. Потом, понизив голос, добавил:

– Там начальник канцелярии министра.

– И давно?

– Минут сорок пять.

– Хорошо. Возьми этот конверт… за уголок, осторожно. Отнеси его Бельанфану. Пусть сейчас же займется им, И пусть найдет. Слышишь, Фред? Надо, чтоб он нашел. Иначе я горю… Можешь передать ему это.

Люилье, директор уголовной полиции, – человек еще молодой, с выправкой спортсмена, волосы, стриженные бобриком, глаза ярко–голубые; жесты у него были резкие, а говорил он, тщательно подбирая слова, чтобы они звучали как можно внушительнее. И никогда не улыбался. «Он только с виду хмурый, – говорил о нем Марей. – А на деле ничего, хороший малый». Люилье представил комиссара молодому человеку лет тридцати, державшемуся с очень важным видом.

– Я изложил суть дела мсье Рувейру, – начал Люилье. – Задача не из легких. Смахивает на злую шутку.