Мастера детектива. Выпуск 13 - [46]

Питер буквально потерял дар речи от изумления.

На несколько мгновений вновь воцарилась ужасающая мертвая тишина. Джин и Питер смотрели на Хэнка, который с довольным видом наблюдал за ними. Наконец он заговорил.

— Мне совершенно безразлично, — сказал Хэнк, — что будет с вами после того, как я умру. Я уже получил достаточное удовольствие от нашей вечеринки, наблюдая за происходящим. И хотя, к моему сожалению, в то время, когда я так славно развлекался, вы вмешались в ход событий и все испортили, я все же не хочу ставить вас в неудобное положение.

— Что ты собираешься сделать? — выпалила Джин. — Хэнк, перестань нас мучить!

Хэнк улыбнулся ей.

— Было бы очень обидно оставлять мир в неведении о том, какого гения он теряет в моем лице. Поэтому с вашего любезного позволения я оставляю вам письменное признание в том, что это я совершил все эти убийства. Боже мой, какую же это произведет сенсацию! Как жаль, что меня уже не будет на этом свете и я не смогу этого увидеть. Я объясню всему свету, как были совершены самые оригинальные убийства современности. Я докажу, что я был лучшим актером, чем Джин, лучшим мыслителем, чем Рид, лучшим стратегом, чем Слеймон, лучшим лжецом, чем Сильвия, лучшим собирателем сплетен, чем Мэгги, лучшим мастером поторговаться, чем Осгуд, и едва ли не лучшим драматургом, чем Питер.

— Куда ты положил это признание? — прервал его Питер, энергично поднимаясь.

— Никуда. Не волнуйся так, Питер. Неужели ты думаешь, что я заранее приготовил такую бумагу? Я ведь не рассчитывал, что кто-то из моих гостей переиграет меня в мою же игру. Но сейчас я такое признание напишу.

Он замолчал, и в наступившей паузе было что-то дразнящее.

— Ты ведь не собираешься меня развязывать?

— Конечно, нет, — сказал Питер.

— У тебя нынче просто отвратительное настроение. А я не представляю, как же мне написать признание, если у меня связаны руки. Давайте, решайте, как быть, а то ведь теперь я долго не протяну.

Он злобно ухмыльнулся. Джин и Питер взглянули на Хэнка, сидящего на краю кровати, и его нелепо устрашающий вид в безукоризненном смокинге, обмотанном белой липкой лентой пластыря, и с полоской пластыря на лбу заставил их содрогнуться. Питер примотал ему руки к бокам до локтей, и теперь он был похож на нищего, протягивающего кружку за подаянием. Ноги его, перехваченные у щиколоток, были спущены на пол. Джин, сжавшись в комок и обняв колени руками, сидела в кресле, стоявшем рядом с кроватью, и нервно покусывала губы.

Хэнк насмешливо фыркнул.

— Пожалуй, мне следовало бы записать формулу яда, который был у меня в перстне, и рекомендовать его всем умным молодым людям, для которых стали невыносимы связи с миром, в котором они вынуждены жить. Действие его весьма приятно. Мне никогда в жизни не было так хорошо. Однако примерно через час я свернусь перед вами калачиком и тихо засну. Чудесный способ показать длинный нос этому миру, напрочь лишенному воображения…

— Может быть, ты помолчишь? — с отчаянием в голосе вскричал Питер.

— Ну уж нет. Я уже сказал тебе, что хочу оставить будущим поколениям подробный отчет о своих достижениях. Ты не желаешь развязывать мне руки, чтобы я мог собственноручно изложить все на бумаге. Но я могу продиктовать свое последнее послание миру. Ты можешь записать его, а я надеюсь, что сумею взять в руку авторучку и подписаться под ним.

— Что ж, хорошо. Есть здесь где-нибудь бумага?

— Да, вот на том столике позади меня. Бумага и авторучка. Я думал, что кто-нибудь, возможно, захочет оставить предсмертную записку для своих друзей.

Питер взял стопку писчей бумаги и ручку и вернулся с ними к своему креслу около кровати.

— Я готов, — мрачно сказал он.

— Господи! — сказал Хэнк. — До чего же мне не хочется это делать.

Он немного помолчал.

— Мне и хочется, и не хочется об этом рассказывать.

Я мог бы унести свой секрет с собой и навсегда озадачить весь свет, но, с другой стороны, я хотел бы, чтобы вы, держа в руках мое признание, услышали, как я смеюсь над вами с того света! Я так хорошо вас знаю. Я могу, сидя здесь, ^; предсказать, как вы поступите с этим признанием, когда наконец получите его. Ведь я же на протяжении всего вечера знал, что и когда будет делать каждый из моих гостей. Как же хорошо я всех вас знал! Всех вас, по-детски убежденных в том, что вы в любой момент можете поступить, как вам заблагорассудится, всех вас, сбитых с толку мифом о свободе воли, о которой так любят разглагольствовать теологи! Однако же вы вели себя так, как должны были себя вести. Делая каждый ход в сегодняшней игре, я знал, кто из вас как поступит, потому что предвидел, какой будет реакция каждого на те или иные обстоятельства в зависимости от вашего темперамента. Разумеется, вы поступали так, как хотели, потому что никто из вас не мог захотеть ничего, что не было бы предопределено вашей психологией. Как же я вас ненавидел и как я сегодня над вами смеялся, видя, как вы поступаете в точном соответствии с моими расчетами, потому что просто не можете поступить иначе!

Джин слушала его, нервно сплетая и расплетая пальцы.

— Послушай, Хэнк! — воскликнула она, когда он ненадолго замолчал. — Почему ты нас так ненавидишь?