Мастера детектива. Выпуск 13 - [135]

Сержант, с восхищением выслушавший рассказ Коркрена, сказал, что все это делает ему честь. Мистер Эмберли возразил, отметив, что намерения его друга, возможно, были прекрасными, но результат получился плачевный. Он предложил Коркрену отвезти его обратно в «Мэнор».

— Отличное предложение! — бодрым голосом сказал Энтони. — Ничто в мире, доложу я вам, не заставит меня больше сесть на этот велосипед.

— Я пойду закрою заднюю дверь, — сказал Эмберли. — Мы выйдем через переднюю.

Он пошел в кухню, держа в руке фонарик. Дверь все еще была распахнута, то есть находилась в том виде, в каком ее оставил беглец. Эмберли уже собирался закрыть ее, как вдруг услышал слабый звук. Он включил фонарик и осветил им вокруг. Вдруг у двери дровяного сарая что-то зашевелилось. На какое-то мгновение Эмберли увидел лицо Бейкера, затем оно исчезло, и только веточка захрустела под ногой удаляющегося человека. Эмберли быстро выскочил в маленький садик при кухне. Коркрен поспешил за ним и спросил, что случилось. Не заметил ли он кого?

Несколько мгновений Эмберли молчал. Затем выключил фонарик и медленно ответил:

— Нет-нет, все в порядке. Я просто вышел закрыть задние ворота. Если тебе не трудно, отвори ставни на кухне.

Он подождал, пока Коркрен вернется в коттедж, а затем, мягко ступая, направился к дровяному сараю. Там никого не было. Также не видно было, чтобы кто-то прятался в саду. Мистер Эмберли стоял неподвижно, внимательно вслушиваясь. Ни один звук не выдавал присутствия дворецкого. Мистер Эмберли чуточку поднял брови, затем повернулся и пошел обратно в дом.

Сержант и Энтони Коркрен очень хорошо поладили друг с другом. Они пришли к общему мнению по двум пунктам. Во-первых, таинственным незнакомцем наверняка был Альберт Коллинз, и, во-вторых, мистеру Эмберли никак нельзя было его упускать. Все это Эмберли пришлось выслушать, вернувшись в кухню. Он задвинул засов, запер дверь и сказал:

— Мои дорогие друзья, преисполненные лучших намерений, но, к сожалению, заблуждающиеся! Когда мы арестуем преступника, то предъявим ему обвинение в убийстве и других наказуемых деяниях. Но не во взломе. А теперь я хотел бы привлечь ваше внимание к одной маленькой, но существенной детали: человек, который нынче ночью влез в этот дом, не знал о существовании Билла.

Сержант бросил на Коркрена заинтересованный взгляд.

— А кто такой этот Билл? — спросил он.

— Билл, — ответил мистер Эмберли, — это бультерьер, принадлежащий мисс Браун. Поразмыслите-ка над этим.

11

Из отчета о ночном происшествии, представленного Энтони Коркреном за завтраком, были старательно изъяты все нежелательные места. На обратном пути в «Мэнор» Энтони получил от мистера Эмберли необходимые указания на этот счет и в полной мере осознал, что сообщение о присутствии в коттедже сержанта Габбинса и самого Эмберли было бы излишним.

Сам Энтони хотел вообще ничего не рассказывать о ночных приключениях, но, послушав Эмберли, понял, что, пожалуй, так поступать тоже не стоит. Эмберли объяснил, что если он не проронит ни слова о происшедшем, то взломщик неминуемо подумает, что его подозревают. Этот человек выехал из «Мэнора». Более того, скорее всего он знает, кто преследовал его, поскольку Энтони, ударившись головой об оконную раму, громко выругался. Таким образом, если Энтони будет хранить молчание, это только насторожит злоумышленника.

Поэтому Энтони утром, когда Джоан вышла из-за стола, сказал Фаунтину, что всю ночь гонялся за людьми в масках. Фаунтин посмотрел на Энтони так, будто тот был тихопомешанным, и продолжил завтрак. Именно в этот час у Фаунтина бывало самое лучшее расположение духа, поэтому единственной реакцией на услышанное было невнятное мычание.

Энтони намазал маслом еще один кусочек поджаренного хлеба.

— Если быть точным, то я преследовал не людей в масках, а одного человека. Всего лишь одного. Но его лицо было полностью закрыто мешком.

Фаунтин выглянул из-за своей газеты и спросил с легким раздражением в голосе:

— Что за ерунду вы тут несете?

— Если вы мне не верите, пойдите взгляните на велосипед, — ответил Энтони. — Когда я сел на него, он уже был не в очень-то хорошем состоянии. А теперь, пожалуй, и вовсе нуждается в ремонте.

Фаунтин опустил свою газету.

— Какой еще велосипед? — спросил он. — Перестаньте наконец пороть всякую чушь.

— Я говорю про велосипед Джоан. Я проехал на нем семь миль. Это туда. И еще столько же обратно.

На это сообщение Фаунтин ответил коротким смешком.

— Да уж, могу себе представить, что получилось бы, если бы вы проехали семь миль на велосипеде. Не объясните ли вы, что должна значить ваша шутка?

Энтони объяснил. Хотя и не сразу, но все же ему удалось убедить хозяина дома в том, что его не разыгрывают. Когда же Фаунтин поверил, что Энтони не шутит, он сразу же спросил о том, кто был тем человеком. Коркрен ответил, что не знает, хотя и имеет серьезные подозрения кое на кого.

— Думаете, это был Коллинз? — спросил Фаунтин, понизив голос. — Боже праведный!

— Имейте в виду, я не уверен в этом, — предупредил Коркрен. — Я совершенно не видел его лица.

Фаунтин не стал скрывать, что ужасно расстроился. Он сказал, что, по всей видимости, придется уволить Коллинза. Энтони охотно согласился с этим, но сам, однако, тоже огорчился, когда выяснилось, что Фаунтин все же сомневается в истинности его рассказа. Фаунтин сказал, что ему все это кажется фантастичным и он предпочел бы, чтобы Энтони поймал неизвестного и сорвал с него маску. По мнению Фаунтина, неразумно обвинять Коллинза, не имея на руках доказательств. Нужно все как следует обдумать, не забывая о бдительном наблюдении. Все это крайне неприятно. Если полиция опять начнет приставать к слугам с вопросами, то домоправительница уж точно уволится. Она уже чувствует себя оскорбленной и выведенной из душевного равновесия теми бестактными методами допроса, которые применял инспектор.