Мастера детектива. Выпуск 1 - [37]

– Я помогаю ему в этом деле, – объяснила она.

Я почувствовал тревогу. С Каролиной и так сладу нет, а что будет, если ее инстинкт ищейки встретит такое поощрение?

– Ты ищешь таинственную девицу Ральфа Пейтена? – спросил я.

– Это я, может быть, сделаю для себя, – ответила Каролина, – но сейчас я выполняю особое поручение мсье Пуаро.

– А именно?

– Он хочет знать, какого цвета были сапоги Ральфа – черные или коричневые, – торжественно возвестила Каролина.

Я в недоумении уставился на нее. Теперь я понимаю, что проявил тогда непостижимую тупость. Я никак не мог сообразить, при чем тут цвет сапог.

– Коричневые ботинки, – сказал я. – Я их видел.

– Не ботинки, Джеймс, сапоги. Мсье Пуаро хочет знать, какого цвета была пара сапог, которые у Ральфа были в гостинице, – коричневого или черного? От этого многое зависит.

Можете считать меня тупицей, но я все–таки ничего не понял.

– И как же ты это узнаешь? – только и спросил я.

Каролина ответила, что это легко. Наша Энни дружит с горничной мисс Ганнет – Кларой. А Клара – возлюбленная коридорного из «Трех кабанов». Мисс Ганнет взялась помочь, она отпустила Клару до вечера, и скоро все будет сделано…

Когда мы садились за стол, Каролина заметила с притворным равнодушием:

– Да, по поводу этих сапог Ральфа Пейтена…

– Ну, – сказал я, – так что же?

– Мсье Пуаро думал, что сапоги Ральфа, скорее всего, коричневые. Он ошибся – они черные. – И Каролина удовлетворенно покачала головой, очевидно чувствуя, что взяла верх над Пуаро.

Я ничего не ответил. Я все еще старался понять, какое отношение к убийству может иметь цвет сапог Ральфа Пейтена.

Глава 15 Джеффри Реймонд

В этот же день я смог еще раз убедиться в правильности тактики, которую избрал Пуаро. Он хорошо знал человеческую натуру: страх и сознание вины вырвали правду у миссис Экройд. Она не выдержала первая.

Когда я вернулся домой после обхода, Каролина сообщила мне, что к нам только что заходил Реймонд.

– Он хотел видеть меня? – спросил я, вешая пальто в прихожей.

Каролина маячила у меня за спиной.

– Нет, он искал мсье Пуаро. Он не застал его дома и подумал, что он у нас или ты знаешь, где он.

– Не имею ни малейшего представления.

– Я уговаривала его подождать, но он сказал, что снова заглянет к нему через полчаса, и ушел. Такая жалость! Мсье Пуаро пришел почти тут же.

– К нам?

– Нет, к себе.

– Откуда ты знаешь?

– Окно в кухне, – последовал лаконичный ответ.

Мне показалось, что мы исчерпали тему, но Каролина придерживалась другого мнения.

– Разве ты не пойдешь туда?

– Куда?

– К мсье Пуаро, разумеется.

– Моя дорогая Каролина, – сказал я, – зачем?

– Мистер Реймонд очень хотел его видеть. Ты можешь узнать, зачем он ему понадобился.

Я поднял брови.

– Любопытство не входит в число моих пороков, – заметил я холодно. – Я могу неплохо прожить и не пытаясь узнать, что делают или думают мои соседи.

– Вздор, Джеймс, – сказала моя сестра. – Тебе так же хочется узнать это, как и мне. Только ты не так честен, как я, тебе всегда необходимо притворяться.

– Ну, знаешь, Каролина! – сказал я и ушел к себе в приемную.

Десять минут спустя Каролина постучалась и вошла: она держала в руках какую–то банку.

– Не мог бы ты, Джеймс, – сказала она, – отнести эту баночку желе из мушмулы[32] мсье Пуаро? Я ему обещала. Такого он никогда не пробовал.

– А почему ты не пошлешь Энни? – спросил я холодно.

– Она мне нужна. – Каролина посмотрела на меня, я – на нее.

– Хорошо, – сказал я, вставая. – Но я просто оставлю эту дрянь у дверей, понятно?

Моя сестра удивленно подняла брови.

– Конечно, – сказала она. – А разве кто–нибудь просит тебя о чем–либо другом?

Победа осталась за Каролиной.

– Но если ты все же увидишь мсье Пуаро, – сказала она, когда я выходил, – может, заодно сообщишь ему о сапогах?

Это был очень меткий выстрел. Мне страшно хотелось разрешить загадку сапог. Когда старушка в бретонском чепце открыла мне дверь, я неожиданно для себя спросил, дома ли мсье Пуаро.

Пуаро с явным удовольствием поспешил мне навстречу.

– Садитесь, мой добрый друг, – сказал он. – Большое кресло? Может быть, вот это – маленькое! Не слишком ли жарко в комнате?

Жарко было невыносимо, но я воздержался от какого–либо замечания. Окна были закрыты, камин пылал.

– Англичане помешаны на свежем воздухе, – объявил Пуаро. – Свежий воздух неплох на улице, где ему и надлежит быть. Но зачем впускать его в дом? Впрочем, оставим эти пустяки. У вас что–то ко мне есть, да?

– Две вещи, – сказал я. – Во–первых – это от моей сестры. – Я передал ему баночку с желе.

– Как любезно со стороны мадемуазель Каролины! Она помнит свое обещание. А второе?

– Некоторые сведения. – И я рассказал ему о моем разговоре с миссис Экройд.

Он слушал с интересом, но без особого энтузиазма.

– Это расчищает путь, – сказал он, – и подтверждает показания экономки. Та, если вы помните, сказала, что крышка витрины была открыта, и, проходя мимо, она закрыла ее.

– А ее утверждение, что она пошла в гостиную, чтобы поглядеть, в порядке ли цветы?

– О, мы ведь к этому никогда серьезно не относились, мой друг. Это был явный предлог, придуманный второпях, чтобы объяснить ее присутствие там, хотя вряд ли бы оно удивило вас. Я считал возможным объяснить ее волнение тем, что она открывала витрину, но теперь придется искать ему другое объяснение.