Мастер теней - [80]

Дайм рывком сел на постели, протер глаза, прогоняя остатки сонной мути. Быстро огляделся: комната в павильоне Парьена, которую он вот уже дюжину лет считал своим единственным домом. И переспросил:

— Вчера?

— Вчера утром. — Одетый в привычный серый камзол глава Конвента задумчиво крутил в руках снятый Даймом на ночь гадючий браслет. — Доклад Бастерхази я получил только вечером. Ты уже спал. В любом случае король жив, а убийца мертв.

— Кто покушался? — спросил Дайм, натягивая рубаху.

— Баронет Кукс.

Дайм вздрогнул: любовник Шуалейды покушался на её брата? Что-то тут не вяжется.

— Это дело воняет болотом, — подтвердил Парьен. — Куксу не выгодна смерть Кейрана.

— Никому, кроме Лермы, она не выгодна. Вы думаете, он успел перекупить Кукса? Но Кукс не выглядел таким дураком, чтобы умирать за золото.

— За что, ты и выяснишь. И будь очень осторожен. У меня есть одно подозрение… — Парьен на миг поджал губы, не желая произносить вслух, что подозревает, и протянул Дайму браслет. — Ты явно понравился Ци Вею. Не снимай на ночь и никому не давай. А еще лучше спрячь, не дразни гусей.

Дайм надел браслет, вопросительно глядя на учителя. Тот еще мгновенье помолчал, вздохнул и сказал:

— Глаз Ургаша. По моим расчетам, пора. Ману и Андерас никогда не отличались терпением, а прошло уже шестьдесят лет, как Глаз пропал.

— Но разве последний Глаз не в вашей сокровищнице?

— У меня не последний. — Парьен покачал головой. — Разумеется, по официальной версии уцелел только один из шести. Но на самом деле их семь, просто седьмого не было на алтаре, когда взяли цитадель Мудрости. Ману не мог игнорировать спектр Радуги. Так что еще один Глаз все это время ищет способ вернуться.

— Вот как… — протянул Дайм.

Картина мира сместилась, кусочки головоломки смешались — и пытались сложиться в новый узор, в который вписался бы еще один ключевой фактор.

— Найди Глаз, Дайм. Лучше до того, как Глаз найдет тебя. Ты же понимаешь, что по всем параметрам одна из самых подходящих для него фигур.

Дайм кивнул. Все правильно: с точки зрения Глаза он — единственный законный наследник императора, потому что единственный маг — немаги в системе Школы Одноглазой Рыбы не считаются. Не только в системе Ману, в Ледяных Баронствах немаг тоже не имеет права наследовать титул. Но в империи все иначе, к добру или к худу — не бастарду решать.

— Про Глаз император не знает?

— Ни к чему ему лишние волнения. А тебе не лишним будет ознакомиться кое с чем. — Парьен вынул из воздуха, то есть взял со стола в кабинете, запечатанную весами в круге папку и подал Дайму. — Это уже в дороге, но до отчетов. И завтракать в дороге. «Семерка» отплывает через полчаса.

— А как же подарки от Ци Вея?

— Их уже погрузили на шхуну. Твой сундук тоже, — ответил Парьен, закрывая за собой дверь.

Дайму осталось лишь пожать плечами и быстрее управиться с утренним туалетом. Схватив так и не разобранную сумку и сунув в нее папку, он бегом устремился в конюшню. Странно, что Парьен выбрал для него путь по реке — даже на самом быстром корабле до Суарда добираться десять дней, что на четыре дня дольше, чем верхом. Но спорить дело дохлое. Как всегда, ухмыльнется в усы, мол, думай сам. Как показывает практика, понять резоны шера-зеро удается через раз, и то не до конца. Зато его советы никогда еще не подводили, а игнорирование самый странных пожеланий заставляло сильно жалеть о собственной дурости и упрямстве.

* * *

«Семерка» оказалась старым корытом, а шкипер — неопрятным типом с потрепанной подзорной трубой, болтающейся на груди поверх некогда изумрудного суконного камзола. Суетящиеся со швартовыми и парусами матросы были под стать: в обносках, заросшие и диковатые. На этом корыте не предполагалось пассажирской каюты, и Дайму достался закуток старшего помощника: три на четыре шага, подвесная койка, сундук и полудохлый ламповый жук под потолком, за который Дайм цеплялся макушкой.

— Завтрак для Вашей Светлости на кубрике, — щербато оскалабился шкипер и, покачнувшись, подмел воображаемой шляпой палубу, уверенный, что блещет изящными манерами.

«Все же Парьен издевается», — подумал Дайм, увидев дергающего себя за бороду полугнома кока и овсяную кашу с солониной на покрытом серой тряпкой столе. Но, попробовав, переменил мнение: от такого завтрака не отказался бы и сам император — если бы прежде, чем есть, закрыл глаза.

— Вы это, Вашсветлсть, не думайте, — пробурчал кок, подавая удивительно ароматный чай. — Наша «Семерочка» только с виду тихая, а как пойдет, никто не угонится. Она ж на синем жемчуге, родимая.

Дайм чуть не поперхнулся. Такое корыто на синем жемчуге? Да одна жемчужина стоит больше, чем вся шхуна вместе с командой. А кок тем временем продолжал:

— …потому и не продает её. Триста восемь лет, во как. Кому она нужна, суша эта? Уж лучше мы так, по воде. С воды оно все красивее. Чего мы там, на суше, не видели…

— Так, говоришь, за шесть дней будем?

— Лет сто назад дошли бы за пять, но «Семерочка» уже не так бодра, как раньше.

— А покажи-ка мне, любезный, пузырь, — велел Дайм.

— Как же… это ж… — вытаращил глаза кок. — Сердце «Семерочки»! Шкипер с меня шкуру того.