Мастер Лабиринта - [127]

Я забился, как червяк, пытаясь сбросить невидимые руки. Царапал пальцами землю и стучал затылком о камень. Меня сжимало так, что началось удушье. Настоящее удушье, или паника, или и то и другое. Беспорядочные рывки и выкручивания, лишь бы отсрочить смерть. Лишь бы вырваться. Это даже не я - это инстинкты. Сопротивляться. Вопить.

Я сопротивлялся.

Я хотел предупредить идущих сюда криком, но Мастер зажал мой рот ладонью.

Он пытался поймать мой взгляд - я понял зачем, и отворачивался.

Но он заставил смотреть и серые спокойные глаза увлекли меня в отливающую жемчугом пустоту. Спираль вниз, и вниз.

Я сорвался с крюка его взгляда. Зажмурился, выгнулся дугой, пытаясь освободить плечи, освободить руки. Хоть что-то.

- Тебе уже не выжить. - Прошипел Мастер. - Перестань.

Я сопротивлялся не для того, чтобы выжить. Я сопротивлялся, чтобы измениться. Хотя это казалось невозможным.

Я - как рыбка на суше. С каждым мигом мертвее.

Зерно взбесилось в моём глазу. Оно росло, разрывая ткани, переделывая их под себя. Пробираясь в кость черепа, в кость челюсти. Заложило нос и заложило уши. Оно распирало глазницу, и я больше не мог зажмуриваться.

Когда я распахнул глаза, поверхность ножа блестела у моего лица. И оно не было ни спокойным, ни одухотворённым. Перекошенное и красное от усилий. Левый глаз - ртутная капля. Он стал зеркальным, отражая мир. Отражая лицо Мастера, поморщившегося, заметив сферическое зеркало у меня в глазнице.

Перспектива сместилась: я смотрю сверху.

Из зеркала на моем лице распускается белоснежный цветок. Нет, не из, а внутри отражения. Цветок раскрывает широкие нежные лепестки (боль-боль-боль, выжигающая мне голову) и плюёт горстью мелких семян в лицо Мастера. Вместо того чтобы отшатнуться с криком, тот вытирает щеку плечом.

Я просчитался. Я не заберу с собой Мастера, зерно ему не страшно.

Мир вернулся на место: я смотрел обычно, и всё это ещё не произошло. Левый глаз словно взрывался каждую секунду, по лицу струилась кровь.

Мастер сжимал меня, ломая сопротивление. Когда не вышло сломать мне ум - он пытался сломать тело. Они всегда так делают.

Я услышал тоненький хруст. Как когда отец взял мои пальцы в кулак и сжал. Я не хотел выпускать карандаш, и он сжимал мою руку вместе с карандашом. Дерево треснуло первым. После него - кости. Лёгкий, незаметный звук, если не слушаешь его всем телом.

Мастер тоже пытался сломать мне пальцы, которыми я сжимал перехваченную рукоять ножа. Не помню, как высвободил руку и как в неё вцепился.

Едва не вывернув в суставе, я поджал под себя ногу и двинул Мастера коленом в бок. Хватка ослабла, я сбросил его с себя - и рывком скатился с камня.

Седек настиг в следующий миг, вновь прижимая к земле - положение ещё хуже. Его лицо исказилось, он впился взглядом в мой правый глаз. Жадность, он - сама жадность. Вот что он.

Я высвободил влажную от крови руку и ударил старшего кулаком в кадык.

Слабо ударил. Кисть сама собой остановилась. Мастер, как и Фишер до него, рассмеялся. Глухо, понимая, что у меня за запрет. Я не могу поднять руку на того, кого должен уважать.

Я отполз - и прижался спиной к стене, на которой раскинулось нарисованное дерево с серпами.

Я толкнул приближающегося Мастера ногами. Промазал, и он ударил меня кулаком в грудь так сильно, что я задохнулся и отключился на мгновенье.

Надо мной вновь был нож.

В последний момент я отвернул голову - лезвие скользнуло по скуле. Я схватился за рукоять, продолжая движение Мастера, и вбил нож в мягкую коралловую стену - чуть дальше своего уха.

Мастер рванул его назад и в сторону - с тонким треньканьем лезвие сломалось, оставив кончик в коралле. Но выдернулся.

Я попытался отобрать его, но пальцы ослабели, а голову пронзила боль. Я закричал.

Зерно прорастало. Впивалось в меня, в шею, в мозг, в кости. В каждую клетку. Кожа натягивалась под его толчками, а мышцы рвались. Прокладывая себе путь, тоненькие корни закупоривали капилляры.

Оно что-то задело в моём мозге, и тело вывернула судорога. Я кричал от боли и не мог остановиться.

Мастер поднял меня, как трясущегося сломанного Пьеро, и перенёс на камень. Мои конечности дёргались вразнобой - я не мог его оттолкнуть.

Отключиться. Мне нужно отключиться. Потерять сознание. Сбежать от боли, и Мастер меня не съест.

Но сознание было здесь, пронзительно ясное и живое. Я так яростно сражался за него, что не мог теперь отпустить. Хватательный рефлекс разума.

Зерно-икринка поедало мой мозг.

Мастер удерживает мою голову левой рукой, а правой, через веко, вырезает здоровый глаз. Я смотрю сверху. Мой левый глаз, невидящий и зеркальный, таращится в небо, а правый Мастер вынимает, поддев, ножом со сломанным остриём. Перерезает алое, что тянется за белым шаром. ...Глазное яблоко больше, чем я думал... Запихивает в рот, как будто голодал десять лет. Глотает не прожёвывая. Округлый ком проходит под мышцами его шеи.

Сидя на моем агонизирующем теле, Мастер усмехается.

Это ещё не реальность. Это только будет.

Я видел себя сверху, а ещё я видел сверху маленький острый осколок кварца, лежащий у моей левой руки.

Отстраненность пропала. Я в себе и в «сейчас». Мастер держал меня, а камень держал мою голову. Я сдвинул пальцы - и нащупал осколок.