Мастер крушений - [18]

Микроб подчинился, не желая оказаться виноватым. И дал Эме разрешение положить червяков на культю, которая уже начала чернеть. Эма ласково поговорила с червяками и обернула руку тонкой тканью, которая позволяла им дышать и никуда бы не выпустила. Жар скоро стал спадать. Вечером врач увидел Жюля в полном сознании сидящим на кровати.

– Мне щекотно, – сказал плотник. – Что это там у меня?

– Да как тебе сказать…

Прошла неделя. Черви хорошо питались и жирели на глазах. Их нужно было постоянно менять. Через девять дней рана стала розовой, как кожа младенца. Жюля мучили фантомные боли в отсутствующей руке. Но ведь и кок жаловался на фалангу, которой не было. Баталёр на большой палец. Адмирал на отмороженные уши.

Червей отныне признали главным средством дезинфекции. И Микроб через Лукаса попросил Эму стать его помощницей на то время, пока она будет на шхуне.

9

Как только «Изабелла» пересекла экватор, закаты стали просто закатами. Никаких миражей. Прощайте, золотистые города и волшебные караваны. Время от времени задувал приятный ветерок, и матросы вновь почувствовали вкус к работе. Недели две они огибали скалистый мыс, который вдавался далеко в море и считался границей Севера. Мыс звали Недобрым, хотя недобрым он был только по названию.

Пришло время прокладывать курс по карте с малым масштабом, по знакомой части океана. Тибо тяжело вздохнул. После Недоброго мыса мир съежился: прежний путь, скучные остановки в скучных портах. И еще кое-что его угнетало. Одна мысль. Возможно, неплохая, но, скорее всего, неправильная. Она пришла ему в голову во время операции и с тех пор не желала уходить. Вопреки своему обыкновению он много размышлял и много раз менял решение. Теперь он принял его твердо, от этого кружилась голова, словно он бросался вниз со смотровой площадки.

Всю вторую половину дня принц провел на носу, надеясь, что ему еще придет что-то в голову. Напрасная надежда. К тому же он уже вызвал к себе Эму.

Тибо расхаживал туда и обратно по кубрику, когда раздался стук в дверь.

– Юнга, входи.

Эма вошла – потертые на коленях штаны из мешковины, потертая на локтях холщовая рубаха в пятнах смолы. Остриженные волосы стали отрастать и торчали во все стороны, как бог на душу положит. Принц Тибо ей улыбнулся, Эма улыбнулась в ответ. Он никогда еще не видел ее улыбки, а улыбка была во весь рот, сияли белоснежные зубы. Еще миг, и все снова засветится волшебным горним светом, но Тибо крепко вцепился обеими руками в стол и начал издалека:

– Хочу сказать тебе, что мы приближаемся к северным водам.

– Да, ваше высочество.

– В северных водах мы пойдем гораздо ближе к берегу. Мне надо будет нанести визиты нескольким королям, чтобы не возникло дипломатических осложнений.

Эма не понимала, к чему ведет принц. Она мучилась догадками целый день, думая о его приглашении. Плохое обращение стало для нее привычным, и она приготовилась к худшему – скорее всего, ее высадят на первой же остановке. Конечно, найдутся другие суда, но на них не будет принца… Эту мысль Эма прогнала от себя. И разозлилась на подспудную глубокую печаль. На ощущение, что жизнь без принца станет тусклой-тусклой. Печалиться глупо, потому что надежды остаться на шхуне нет. Эма подняла на принца глаза, зеленые и глубокие, как океан. Принц отвел свои.

– Говорят, ты хорошо справляешься со своими обязанностями, – сказал он. – Даже доктор к тебе благоволит.

– Благодаря червям, принц.

– Понятно.

Тибо почесал подбородок.

– Но черви нам не помогут.

Эма не поняла, о чем он, и Тибо уточнил:

– В танцах на придворных балах.

Принц сделал три шага в одну сторону, два в другую, потом прыгнул в бездну.

– Эма, ты умеешь танцевать? – спросил он.

– Я зарабатывала танцами.

– А мне казалось, ты писала для людей письма.

– Писала, врала, воровала и танцевала. А еще пряталась в трюмах.

Эма тут же пожалела о своей откровенности. Принц Тибо сдвинул пшеничные брови. Он не понимал, что больше всего трогало его в этой девушке: сила или хрупкость? Или то, что они сочетались? А Эма не верила собственным ушам: неужели принц Тибо высадит ее в ближайшем порту… чтобы повести на бал?

– Теперь у тебя нет необходимости красть, мошенничать, лгать, – успокоил ее принц. – Не хочешь танцевать со мной на балу, скажи «нет».

– А вы можете не танцевать, ваше высочество?

Эма испугалась собственной дерзости. На этот раз она точно все испортила. Но, к ее великому облегчению, принц рассмеялся.

– Я? Вот у меня нет выбора. Я должен танцевать на всех придворных балах, обсуждать несносные сплетни, заключать торговые договоры. Следовать протоколу и еще раз протоколу. И смотреть невест, которых мне предлагают, желая заключить союз с нашим королевством.

– Сочувствую. А вы хороший танцор?

Тибо отметил про себя, что Эма обошлась без почтительного обращения, которое всегда отдаляло его от всех. И почему-то ему это было приятно.

– Так себе, – честно признался он.

– Раз так, я согласна.

Принц Тибо чуть ли не испугался.

– Ты согласна?

– Да.

– В самом деле?

– В самом деле.

Он раскинул руки, собираясь поблагодарить небо, но сообразил, что может показаться, будто он раскрывает объятия Эме, и опять сложил руки на груди.