Мастер крушений - [13]
– Хватит! Довольно!
Судовой врач отобрал у него бутыль и следующую порцию спирта отправил в кровоточащий рот раны. Но зашивать рану не спешил, опасаясь вредоносных микробов. Чтобы расправиться с ними, он раскалил добела металлический прут в кухонной печке. Рана зашипела, а вопль плотника услышал дозорный на верхушке грот-мачты.
– Я прижег их, Жюль, дружище. Теперь только промывай утром и вечером соленой водой и носи повязку. Покой и тепло для руки главное.
– И сколько дней не работать?
– Смеешься, что ли? Спроси, сколько недель.
Плотник поглядел на подмастерье, тот кивнул. Ясно, сделает что может.
Вечером ветра не было. Только дождь. Жюль спать не мог и все слушал, как капли стучали по палубе ночь напролет, а потом еще целый день. Пришел Микроб и, делая перевязку, все время покачивал головой.
– Ну что?
– Что – «что»?
– Поправляюсь?
– Конечно, а почему спрашиваешь?
– Больно пальцами двигать.
– А ты чего хотел, дружище? Погоди, пройдет.
Но поверить Микробу было трудно: выражение лица похоронное. Прошло четыре дня. Состояние раны не улучшалось, и Микроб только покачивал головой и поправлял на носу очки.
– Ну что?
– Что – «что»?
– Давай, Микроб, выкладывай все как есть.
Врач в ответ промолчал, а вечером у плотника начался жар. Жюль стонал во сне. К утру рука так опухла, что развязалась повязка. Конечность не двигалась, посинела, пальцы стали похожи на сосиски. Рана сочилась гноем.
– Черт, Жюль! Черт, черт и черт!
– Гангрена?
– Влажная. Может, обойдется.
Микроб отправился за фельдшером, который как раз драил палубу. До настоящего доктора фельдшер по своим познаниям недотягивал, но знал он гораздо больше Микроба, и тот частенько обращался к нему за советом, хотя вида старался не подавать.
– Пойдем, Лукас, поглядишь, что да как, – пригласил он его в лазарет, отодвинув занавеску – захватанный руками кусок полотна с бурыми пятнами крови.
Здоровяк фельдшер закинул за плечо длинную косу черных волос и склонился над больным. Ощупал руку, задал Жюлю массу вопросов и высказал свое мнение:
– Думаю, влажная гангрена.
– Точно, – согласился Микроб, довольный, что не ошибся в диагнозе. – Придется, старина Жюль, кое-что вырезать.
– Что вырезать?
– Омертвевшую ткань. Почистим немного, согласен?
Лукас сердито скривился. Не любил он этих чисток, считал жестокими и неполезными. Чувствуя, что предстоит спор, Микроб отправил Лукаса обратно на палубу. Оставшись с больным с глазу на глаз, он наложил на рану повязку, подождал, пока она пропитается гноем, а потом отодрал, не разбирая, где живое, где мертвое, где кровь, где гной. Жюль заорал что было сил и орал не переставая, пока Микроб выскребал из раны гной ножом и дезинфицировал ее горячим маслом. Лукас вне себя отодвинул занавеску. Понимая, что вот-вот на него посыплются упреки, Микроб заговорил первым:
– Хорошо, что заглянул, Лукас. Помоги переложить его на пол, а то гамак качается, мешает работать.
– Покажи, что сделал.
– Не лезь в мои дела, Лукас Корбьер. Ты фельдшер, я врач, делаю что положено: отрезал, выскреб, смазал маслом. Милое дело. Иди, тебя швабра ждет!
Эма чистила картошку на другом конце палубы и слышала, как они препираются. У них была проблема, а у нее решение. Как только судовой врач вышел из лазарета, она его окликнула. Разговор превратился в горячий спор и кончился не по-доброму.
– Ты юнга, я доктор. Марш к картошке!
Жюль страдал неимоверно. Рука пухла, синела, гангрена ползла все выше. На следующее утро гнилостный запах из лазарета чувствовали уже все. А тут новая беда – у команды начался понос. Мужчины, терпеливо переносившие боль от ран, стали капризными детишками, когда у них заболели животы. Три четверти команды оказались на попечении Лукаса. Микроб тоже едва-едва ползком добирался до ведра.
Пришлось фельдшеру одному заниматься рукой Жюля. А ее состояние внушало серьезную тревогу. Она покрылась гнойниками с фиолетовой жидкостью, кожа почернела и при нажиме трескалась.
– Жюль, бедняга! Началась газовая гангрена, так что выхода нет!
Лукас побежал к врачу, тот лежал, скрючившись, в гамаке.
– Занимайся другими, Лукас Корбьер. А меня оставь в покое.
– Я из-за Жюля. Тебе надо его осмотреть.
– Ты справишься, я уверен.
– Нет, лучше ты.
– Ой! Рези! У меня опять рези!
Лукас обошел всех больных на шхуне и, не зная, что же ему делать, решил постучаться к принцу.
– Фельдшер? – удивился Тибо.
Лукас еще ни разу в жизни не переступал порог кубрика, хотя ему очень хотелось заглянуть туда хоть одним глазком. Но сейчас он сразу перешел к делу.
– Ваше высочество, плотник помрет, если ему не ампутировать руку.
– Где хирург?
– Мается от резей в животе. Послал меня куда подальше.
– Ампутация? Ты уверен, Лукас? Он плотник, а речь идет о руке!
– Уверен, ваше высочество. Да, руки – это чудо, мой учитель гитары всегда повторял, но другого выхода нет.
– Жюль лишится профессии…
– Он лишится жизни, если не сделать операцию в ближайший час.
Принц Тибо не мог не почесать подбородок. Жюль был лучшим плотником в королевстве. «С деревом на одном языке говорит», – отзывался о нем народ.
– Вы понимаете, ваше высочество, что такое ампутация на борту судна? – снова заговорил Лукас.
Во втором томе «Королевства Краеугольного Камня» история продолжается. После того как Эма заключает сделку с королевой Сидрой, Тибо возвращается из Гиблого леса, только он уже не тот, что прежде. Жизнь при дворе течет своим чередом, но бедствия одно за другим сыплются на Краеугольный Камень. И что бы ни случилось – суровая зима, голод, холера – подданные винят в происходящем молодую темнокожую королеву-чужестранку. Для Эмы счастливое ожидание первеницы становится тревожным и мучительным, ведь она знает: грядет час расплаты. Паскаль Кивижер родилась в Канаде, Монреале.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.