Мастер крушений - [103]

– Мне вправду не хотелось выходить.

– Понимаю. Откуда начнем?

– С лазарета.

Эма шла, мужчины снимали шляпы, женщины приседали в реверансах, у всех на лицах появлялось сочувственное и вместе с тем испуганное выражение. Они искали подходящие слова, но не находили. Ночью до лазарета добрались добровольцы из Приморья. Нужно было их подбодрить, обработать раны, зашить и забинтовать. Один Жакар вернулся без единой царапины, никто не спрашивал почему, не хотел услышать ответ. Лазарет, устроенный на скорую руку, выглядел плачевно. Раненых было немерено, горстка лекарей сбилась с ног. Чудный паркет вишневого дерева был заставлен носилками и соломенными тюфяками. Стоны и мольбы летели со всех сторон, отражаясь от желтых стен. Зимнее бледное солнце освещало лица страдальцев.

Эма с трудом узнала Овида: лицо как у мумии. Он пытался сбежать от доктора Фуфилье, но неудачно. Доктор только что пустил ему кровь – он всех лечил кровопусканием: чем больше выйдет крови, тем быстрей поправишься.

– В моем случае не стоило бы. – Лукас позволил себе высказать сомнение вслух.

– Вашего мнения никто не спрашивает! Освободите-ка лучше пол, – рявкнул Фуфилье, даже не потрудившись взглянуть, кто это сказал, и не заметив королеву, хотя она стояла прямо перед ним.

Чуть дальше коллега Фуфилье, доктор Плутиш, очищал язвы Блеза де Френеля; те сочились странной зеленоватой жидкостью, какой врач никогда прежде не видел. «В этом случае, – сказал Лукас, – прекрасно помогли бы червяки». Но и это светило науки отправило его куда подальше. Врачи едва слышно обсуждали, что делать с Филиппом. Тот требовал дантиста, а дантист сам был едва жив. Позади них герцог Овсянский что-то записывал в блокнот, как заправский военный корреспондент на передовой, чтобы потом достойно воспеть героев. Вообще-то он уже собрал сундук. Если корона перейдет в другие руки, поэт уплывет на первом же корабле.

От отчаянного вскрика все вздрогнули. Судовой врач со шхуны «Изабелла» вправлял тройной перелом щиколотки капитану Лебелю. Результат – четвертый перелом. Гийом, серый, как его седые волосы, сжимал изо всех сил единственную пуговицу, уцелевшую на капитанском мундире. Вдох и выдох давались ему с трудом.

– Сейчас принесу экстракт белены и пихты, хорошее обезболивающее, старина, – извиняющимся тоном произнес Микроб.

– Спирт, – потребовал сквозь зубы Лебель.

– Мы уже не на шхуне…

– Спирт! – повторил Лебель.

– Тогда я в погреб, мигом!

Следующее столкновение произошло у изголовья Брюно Морвана. Медвежьего поводыря вынесли из повозки, в которой его чуть было не задавил тяжеленный Эпиналь. Брюно разрезали сапог, потом штанину и обнаружили открытый перелом – среди клочьев мяса торчала кость. Доктор Плутиш едва не потерял сознание. Но все-таки вправил кость и положил ногу в лубок. Так Морван и лежал – на спине с подвешенной ногой.

– Куда мы его такого потащим?! – нервничал мужичок с волосами, забранными в хвост, и мозолистыми руками.

Его звали Габриэль, он был главным конюхом королевской конюшни и славился здравым смыслом и толковостью.

– Пока Брюно здесь, его и спросим, – настаивал Лисандр.

– Не волнуйся, Габриэль, а ты, Лисандр, потише! – проговорила Эма, подходя к носилкам. – Что вам понадобилось от Брюно?

Габриэль дернул себя за волосы.

– Госпожа, Лисандр хочет ухаживать за Эпиналем, но, во-первых, Эпиналь – конь самого короля, во-вторых, он в жутком состоянии. За ним должен ухаживать ветеринар!

– Эпиналь согласен, чтобы я за ним ухаживал, – настаивал Лисандр.

– Ну-у-у… – протянул Морван.

– Лукас, помоги! – попросил Лисандр. – Давай отнесем Брюно в конюшню, он поговорит с Эпиналем, а потом мы вернем его обратно.

Лукас оглядел устройство, что держало ногу Морвана на весу.

– Не уверен, что получится. Такелаж сложный, – вздохнул Лукас.

– Ну… – снова заговорил Брюно, но Габриэль опять перебил его. Тогда Эма подняла руку:

– Не мешайте Брюно говорить, если хотите знать его мнение.

– Ну… я ехал рядом с этим бедолагой, так? – наконец выговорил медвежий поводырь глухим, будто из подземелья, голосом. – Он был весь опутан бинтами, ему пришлось выгнуться, чтобы взглянуть в лицо собеседникам. – Было время с ним поболтать, так? Малец и конь друг другу подходят.

– Подходят? – возмутился Габриэль. – О чем мы тут рассуждаем? О женихе и невесте или о лечении коня? Что значит – друг другу подходят? Это как вообще?

Брюно Морван удивился:

– Чего тут непонятного? Ясно как день.

– Нет, не ясно!

– Малец чувствует присутствие короля в его любимом коне, а конь чувствует присутствие короля в мальчугане, которого король пригрел. Теперь ясно?

После объяснений Брюно всем действительно все стало ясно.

Габриэль затянул потуже хвост и скрепя сердце согласился.

– Ладно, парень, так и быть. Но вставать придется до зари. В конюшню не опаздывай. Бери пример с моей Эмили, она меняет лошадям подстилки в шесть часов утра. Вот и ты приходи перед школой.

– Я больше не хожу в школу.

– Что значит – не ходишь?

– У меня свой учитель.

Лисандр указал на Блеза, который глаз не мог оторвать от бутылки Лебеля.

– Толстяк с зелеными руками?

– Внешность обманчива, – хором откликнулись Лисандр и Лукас.