Мастер крушений - [105]

45

Когда Лукас снова вошел в покои, Эма рыдала, уткнувшись в подушку. Она разорвала на себе платье и бросила об пол подсвечник. Свет, просочившийся сквозь муслиновую занавеску, с легкомысленной жестокостью рисовал узоры на столике и гладил королеву по плечу.

Лукас не решался ни приблизиться, ни уйти, ни сесть, ни заговорить.

Как сюда вошла Сидра? Вот что волновало его. Ключи от покоев на время путешествия передали Манфреду, а тот был вне подозрений. Мажордом носил их с собой днем и ночью большой связкой на поясе и вручил Эме в день приезда. Лукас обшарил покои сверху донизу. Дверь в сад была заперта изнутри, и никто не мог открыть ее снаружи. Оконные рамы целы. Мебель на месте. Хотя нет. Лукас заметил несколько царапин на полу перед гардеробом. Похоже, его сдвигали, не тронув диван.

– Да, здесь.

Голос Эмы у него за спиной был похож на шорох песка. Год за годом она перебиралась с острова на остров, боязнь погони гнала ее вперед, будоражила. Но теперь ей не убежать из Королевства Краеугольного Камня, любовь к Тибо связала ее по рукам и ногам. Горизонт скрылся из глаз. Она останется и храбро встретит неизбежное. Эма ощущала спокойствие и опустошенность. Только что она рассталась с частью самой себя.

– За гардеробом подземный ход, – сказала Эма. – Тибо считал, что все о нем забыли.

Лукас заглянул за спинку дивана.

– Я займусь им. Прикажу замуровать.

– Не спеши, Лукас.

– Почему?

– Подожди Тибо. Он любит подземные ходы, нельзя их замуровывать без его согласия. Если хочешь, поставь засов. И никому не говори ни слова о подземном ходе и о Сидре.

– Эма…

– Обещай мне.

– Обещаю, – вздохнул Лукас.

– Поклянись.

– Клянусь, – сказал Лукас и вздохнул еще тяжелее.

– А теперь проводи меня к Клеману де Френелю.

Лукас пригляделся к Эме: серое лицо, черные глаза, в прорехе видна кофейная кожа. Королева во дворце, в своих личных покоях, в ожидании наследника трона могла бы чувствовать себя центром вселенной, а несчастная больше похожа на обломок, терзаемый морем.

– Даже не пытайся, Лукас.

– Простите?

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о нашем разговоре, а я не хочу ничего говорить. Проводи меня к Клеману.

Подъем в обсерваторию дался Эме нелегко. Лукас наблюдал снизу, как она плелась, тяжело дыша, держась обеими руками за живот. Клеман выслушал ее рассказ, не выразив ни малейшего удивления. Он несколько раз провел рукой по лбу, однако лицо оставалось спокойным.

– Больше всего меня печалит, Эма, – начал Клеман, – что красавица прибыла к нам из далекой страны, чтобы сбросить здесь груз несчастий, а вместо этого вынуждена принимать на свои плечи наш груз.

Эма слушала его молча. Клеман продолжал:

– Есть логика, есть судьба, а справедливости нет.

– В чем логика?

– В чем? Я скажу вам, Эма. Королевству нужна ваша стойкость. На историческом переломе провидение посылает нам стойкую отважную королеву. – Он долго и пытливо всматривался в Эму. – Это было неизбежно. Сколько бы я ни предупреждал Тибо об осторожности…

– Так вы его предупреждали?

Клеман указал на купол.

– Скоропостижная смерть Альберика, захваченная корона, шхуна, севшая на мель в Гиблой бухте, – это знаки. Знаки множатся, и становится ясно, что они связаны между собой. Следующий знак – преждевременные холода, пришедшие с юга.

– Холода, пришедшие с юга?

– Конечно. Меня удивляет, что никто не обратил на это внимания. Просто послюни палец и подставь ветру. Каждый может это сделать. Но люди живут, спрятав руки в карманы. Ранняя зима всегда приходит с юга. Вы знаете, что находится на юге острова?

– Гиблая бухта и Гиблый лес.

Френель вздохнул:

– Вы знаете Тибо не хуже меня. Даже, думаю, лучше. Он всегда готов на непредсказуемую авантюру. Много страсти, мало осторожности. Предостерегать его – только подстегивать. Поэтому я и сказал: это было неизбежно.

– Я не поняла.

– Да, знаю. – Клеман горестно покачал головой. – Знаю, Эма.

Он немного отодвинулся вместе с креслом и направил на нее пронзительный взгляд серых глаз.

– Вы ведь уже приняли решение, не так ли?

Болезненная судорога согнула Эму пополам. Снова возникло ощущение, будто внутри все плавится. Клеман де Френель соединил кончики пальцев обеих рук и прикрыл глаза. Королева была безутешна, она не приняла бы от него ободряющего поглаживания. Старый наставник предпочел сосредоточиться и терпеливо ждать, когда стихнет боль.

– Вы приняли решение, – повторил он, когда Эма выпрямилась.

Клеман заботливо выстроил в ряд бумажные кораблики, во множестве валявшиеся на письменном столе, и прибавил:

– Единственно верное, Эма. Рад, что вы это поняли. Один род против другого. Если на троне Жакар – правят его наследники. Если вернется Тибо, будут править ваши. Когда речь идет о короне, все предельно ясно.

Клеман помолчал.

– Но если нужно пожертвовать вашим сердцем или вашей плотью, все усложняется. Любой выбор – сплошная боль. Так бывает всегда. Всегда.

Эма с трудом перевела дыхание.

– Пережить эту боль может только королева. Не простая смертная. Вы носите не свое дитя, вы носите целый народ, носите будущее королевства. Как женщина вы несчастны, чувствуя на себе роковой перст судьбы. Но я уже сказал: небеса нас благословили, послав нам стойкую королеву.