Мастер дверей - [49]

Все в Доме стояло вверх дном – перевернутые кровати, опрокинутые стулья, разбросанные по всему полу вещи. Ирина Андреевна не принимала участия в творящемся бардаке, она еще не вполне поправилась и сидела, сложив крылья, на балке под потолком, с беспокойством наблюдая за остальными. Надо ли говорить, что балку Дом вырастил накануне. Руководить интернатом пытались Саша с Дашей, но пока это получалось у них неважно. «Лучше бы появилось стойло», – бурчал Саша, бегая за единорогом, который, ошалев от детских криков и «нападений», перепугался и уже, кажется, ничего не соображал.

В конце концов животное общими усилиями загнали в угол, где баба Люба исхитрилась обнять его за шею и, что-то шепча прямо в ухо, наконец успокоила. Единорог даже дал отвести себя к тому месту, где было разостлано одеяло. Там они и устроились вдвоем: бабушка и ее недавний внук. Вскоре вымотанные всеми этими невероятными событиями обитатели интерната крепко спали.

Но рано утром единорог проснулся от солнечного луча. Оставив спящую бабушку, он процокал копытами по деревянному полу и вышел на двор. А затем направился по тропинке прямо в чащу.

Запахи – осенней травы, падающих листьев, последних цветов, коры, мышиных следов, летящих по воздуху паутинок – обрушились на него. На тропинке попадались корни, но он легко перешагивал их и в конце концов, влекомый лесом, свободой, припустил рысью.

Он бежал, шумно дыша, раздувая ноздри, рог на лбу совсем не ощущался, ветерок теребил гриву. Там, в лесу, он больше не будет одинок. Заживет привольно и счастливо.

Птицы разлетелись, позади раздались звуки – смутно знакомые, но уже непонятные.

– Сла-ва-а-а…

Единорог остановился и слегка повернул голову.

Девочка бежала следом за ним по тропинке. Девочка-птица. Феникс.

– Славка, подожди!

Девочка-птица в ночной рубашке и наброшенной сверху куртке. Длинные волосы развеваются на ветру. Она подбегает. Не страшно. Не опасно. Девочка-птица – своя, волшебное существо.

Девочка обнимает единорога за шею и плачет:

– Славка! Ты уходишь от нас? Почему?

Он не понимает, что она говорит. Он только чувствует ее тепло. Где-то глубоко, внутри у нее, спит огонь. Он будет спать еще очень долго, но рано или поздно разгорится. Это нестрашный огонь. Соленые капли падают в густую мягкую шерсть единорога. Это ничего.

– Славка, я тоже уйду, потом, – шепчет девочка в самое ухо.

Единорогу щекотно. Он фыркает и поводит головой.

Волосы девочки лежат на спине единорога. Он мог бы стоять так и дальше – долго, он мог бы даже покатать ее. Но она не хочет сейчас идти с ним. Она гладит его по шерсти – и отпускает.

– Прощай, Славка. Ты будешь к нам приходить? Если нет, я сама приду. Я найду тебя.

Единорог кивает. Девочка-птица еще раз крепко обнимает его и разжимает руки. Зверь поворачивается и уходит в чащу.

Юлька медленно брела по дорожке из леса. Слеза катилась по щеке. Куртку Юлька так и не застегнула, не чувствуя холода.

Славка ушел, не выдержал одиночества. Нет больше Славки. Есть волшебное существо – единорог. Возможно, они будут видеться, может быть, даже часто, если он примет ее как феникса.

Но это будет уже не так.

«Почему мы становимся другими?» – думала Юлька.

Этот лес зачаровал их всех. Поглотил так же, как поглотил развалины интерната. Нет больше «Зеленого угла». А что впереди?

Навстречу Юльке вышел человек. Вскоре она поняла, что это Славкина бабушка. Женщина шла медленно, ей тяжело было переступать через коряги. Юлька приблизилась.

– Он ушел от нас, – еле сдерживая рыдания, сказала она.

Бабушка раскрыла объятия и прижала Юльку к себе. Та уткнулась щекой в мягкую бабушкину шаль. «Как шерсть единорога», – подумала Юлька, тихо всхлипывая.

– Не плачь, птичка, – сказала бабушка, гладя Юльку по голове шершавой после множества стирок рукой. – Он маялся здесь, как неприкаянный. Места не находил. Лучше уж так.

Юлька не сразу поняла, что баба Люба говорит не про последние Славкины дни, когда он уже превращался в единорога, а про предыдущую жизнь в интернате. И в самом деле, Славка всегда хотел чего-то, чего не мог достичь. Как и сама Юлька. Может быть, поэтому он когда-то понравился ей, а вовсе не потому, что казался интереснее других. Просто она чувствовала родственную душу и, как оказалось, не ошиблась.

«Я тоже уйду, – снова подумала Юлька. – Я уйду от них. От всех. Где-то в другом месте я буду нужнее».

– Пойдем в дом, птичка, – вздохнула баба Люба.

И они обе направились обратно.

Юлька с бабушкой были уже во дворе дома, когда в небе над ними возник орлан, сделал круг, снизился. Удар о землю – и комиссар стоит перед ними.

Две женщины – старая и юная – молчат и смотрят на его.

– Славка? – понял Антон. – Уже?

Юлька кивнула.

– Не плачьте. Идите домой. Я прослежу, чтобы на нашем острове его больше никто не обидел.

Антон входит в трансформацию и поднимается ввысь. Через мгновение его уже не видно.

Глава одиннадцатая Путь по длинному каменному карнизу

Аня

– Один из техно, которые здесь работали, – наш с Руби родной папа, и серые только что увели и его, и остальных! – сообщила я Нике как можно спокойнее, хотя мне хотелось кричать, кататься по земле – все что угодно.