Мастер артефактов - [20]

– Так мы продолжаем? – спросила Долин, словно подслушав его мысли. – Я уверена, что ничего ужасного со мной не случится, но если хочешь, можем прекратить. Я пойму.

– Хорошо, я тебе верю, – выдавил из себя Аннев. – Скажи только, что… что мне нужно делать.

– Клади руку на стол.

Аннев повиновался. Долин, чье лицо тут же превратилось в бесстрастную маску, снова обхватила его запястье обеими руками.

– Сначала я пыталась нащупать магические рычаги, удерживающие руку на месте. Теперь собираюсь на них воздействовать. Ты должен открыть свой разум. Пусть твой дух наполнит каждую клетку твоего тела и вынесет на поверхность саму твою суть.

– Что это значит? – не понял Аннев.

– Большинство людей держат свои помыслы, страхи и желания под замком. Подобно ревностным стражам, охраняющим узников, они зорко следят, чтобы ни одна истинная эмоция не выскользнула из-под контроля их разума и не выдала себя в случайном жесте. Я же хочу, чтобы ты раскрылся. Слейся воедино со своими мыслями и вытолкни энергию – саму свою душу – наружу. Если под кожей разольется приятное тепло – значит ты все сделал правильно. Ты испытаешь чувство необычайной гармонии. Когда это произойдет, я смогу увидеть нити, которыми протез привязан к твоей руке, распутать их и безболезненно снять артефакт. – Она пристально посмотрела Анневу в глаза. – Давай.

Аннев медленно выдохнул и, следуя наставлениям Гвен, погрузился в свои ощущения. Сначала он сосредоточился на ноющей боли от ударов и ран, полученных в Шаенбалу, но быстро понял, что от него требуется другое. Тогда он перевел внимание на мысли и страхи, которых отчаянно избегал. Эти эмоции причиняли слишком много страданий, и Анневу понадобилось время, чтобы отбросить самые невыносимые из них и выбрать те, на которых он мог бы сконцентрироваться. Таких переживаний оказалось два. Первое – досада на друзей. Они шарахаются от него как от зачумленного, и от этого так обидно! Но если из-за него с ними приключится что-то плохое, он никогда себя не простит, а потому при первой же возможности собирается пойти своей дорогой. Второе – раздражение из-за этого путешествия в Лукуру. Это же глупость! Вдруг они вообще не найдут там этого Рива, а если и найдут – какой от него прок, если снять артефакт он все равно не сможет, будь он хоть сто раз арх-дионах? И стоило на это соглашаться?

«Стоило, – озарило его. – Ради Содара. Я согласился, потому что этого хотел Содар. А еще чтобы защитить своих друзей. Ведь только так я могу уберечь их от самого себя и моего проклятья».

– Дай себе волю, Аннев, – услышал он голос Долин. – Позволь своим эмоциям выплеснуться на свободу.

Аннев закрыл глаза. Содар. Сердце тут же учащенно забилось. Воспоминания о старом священнике, о его благонамеренной лжи и отеческой любви, которые он не хотел воскрешать, разом хлынули из потаенных уголков его души. События последних дней вспыхивали в его сознании, и он заново переживал их все, одно за другим. Снова на его глазах погиб Содар от руки старейшего Тосана. Снова, раздавленный горем, он сунул культю в мешок, и она слилась с Дланью Кеоса. Потом он убил Тосана и половину мастеров Академии, а саму Академию, эту громадину, разрушил с такой легкостью, будто это был игрушечный домик. И наконец, предавшая его Маюн… Она погибла случайно – и все же от его руки. Точнее, от Длани Кеоса.

«А случайно ли? – спросил себя Аннев, мысли которого текли теперь легко и свободно. – Я ведь желал им смерти. Я хотел уничтожить Академию, превратить весь Шаенбалу в пепелище. Я направил к ней луч огня… а она кричала и…»

Тут Шраон за его спиной издал глухой возглас. Аннев вздрогнул, словно очнулся ото сна, и увидел Гвендолин. Женщина, отдернув руки, в немом изумлении взирала на протез, вокруг которого полыхало ослепительно-оранжевое сияние. У Аннева от этого зрелища дух перехватило. Он инстинктивно сжал руку в кулак, и тот мгновенно вспыхнул ярко-красным светом.

– Аннев, – осторожно позвал Шраон. – Только не разнеси здесь все в пыль, умоляю.

В иных обстоятельствах Аннев, наверное, рассмеялся бы, но сейчас ему было не до смеха. Он медленно втянул в себя воздух и так же медленно выдохнул, успокаивая разум. Зловещее пламя, охватившее Длань Кеоса, сжалось, побледнело до желтого цвета и в итоге снова превратилось в ровное белое сияние. Аннев аккуратно разжал кулак. От пальцев поднялось прозрачное облачко дыма и растаяло в воздухе, а половина терранской надписи на ладони все еще тускло светилась оранжевым: NUMQUAM OBLIVISCI.

Никогда не забывай, машинально пронеслось в голове. Аннев остолбенел: откуда он знает, что означают эти слова?

Он совершенно точно не мог их где-то услышать, и все же их смысл ему известен. Желудок сжался, к горлу подступила горечь. Аннев медленно повернул руку ладонью вниз и прочел: Aut inveniam viam aut faciam. А вот эта фраза, не излучавшая свет и не отличавшаяся по цвету от руки, ни о чем ему не говорила. От этого почему-то стало немного легче.

– Любопытно, – сказала Долин. – Возможно, нам стоит изменить подход. – Она смерила Аннева долгим взглядом. – Какой вид магического искусства ты практикуешь?