Масть пиковая - [45]

Изменения в стране новый генсек называл революцион­ными, они, пожалуй, таковые и есть, но инертная масса, оту­ченная или отлученная от политики, лишь ухмылялась – ре­волюция, где же баррикады? Но баррикады нагромождались повсюду, и пока только односторонние, такие бетонные надол­бы громоздились на путях перестройки, да еще не видимые обыкновенным зрением, что он порою диву давался слепоте сторонников перемен.

Проявлял он нынче интерес и к бурным демократическим процессам в Прибалтике, там раньше других проснулись от спячки и спешили использовать до конца выпавший шанс на гласность. Что же, там еще живы люди, познавшие буржуаз­ные свободы, им есть с чем сравнить сталинскую конститу­цию. Говорят, у одного из лидеров нынешнего народного фронта жив еще отец, в прошлом возглавлявший там парла­мент, он ли не научит сына искусству политической борьбы, не передаст опыт лавирования и тактики в парламентской борьбе. Повсюду говорят о каких-то новых партиях: «Демокра­тический союз», «Демократический центр», «Народная пар­тия» и народных фронтах, зарождающихся в каждой республи­ке, организаторы которых, на взгляд Сухроба Ахмедовича, спят и видят ее не общественной организацией, а партией с вытекающими отсюда благами, а себя лидерами в роскошных кабинетах, респектабельных лимузинах, с очаровательными длинноногими секретаршами, в загородных виллах с охра­ной – опять все повторяется – жив Троцкий в каждом поли­тике.

Знает Сенатор, возглавляя такой отдел, что к ним в ре­спублику зачастили эмиссары из Прибалтики и Кавказа, Мол­давии, понимают новые политики, что двадцатимиллионный Узбекистан, задушенный хлопком, настоящая пороховая боч­ка. Едут, чтобы действовать сообща, совместно разрабатывать стратегию, чтобы в день «икс» зажечь костер одновременно по­всюду и взять запутавшуюся в экономике и идеологии партию за горло. Оттого щедро делятся программами, мало отличаю­щимися друг от друга, все как прежде, без учета местных усло­вий и традиций, потом, думают лидеры, когда дорвемся до власти, доработаем. Знает он и кто туда из Узбекистана час­тенько наведывается, и всегда за государственный счет, ис­пользуя служебное положение, поистине щедрая страна, если не сказать хлестче. Знает он большинство этих людей, но они чураются его, для них он официальная власть, вплотную об­щается со следователями Прокуратуры СССР, догадывается он, что при случае они не замедлят предъявить ему обвинение. Но Сенатор быстро успокаивается, вспоминает слова Артура Александровича, который некогда сказал, не можем же мы каждому аппаратчику доложить о ваших особых заслугах.

Смутное время, переходное, революционное, перестроечное – пытается он найти собственное определение текущей жизни, но в голову лезут сплошь газетные клише. Неформалы все-таки не сила, и на эту карту особых ставок делать не стоит, думает прокурор Акрамходжаев, хотя спешно сконцентриро­вал у себя материал на многих ее лидеров, Артур Александро­вич уважил, достал откуда-то сведения.

Наверное, у аксайского хана можно будет существенно по­полнить этот пробел, продолжает рассуждать Сенатор, тот всегда далеко смотрит, не зря у него самый большой раздел картотеки называется «Политически неблагонадежные эле­менты», это все о партаппаратчиках, чье нутро тяготеет все-та­ки к другому учению, ничего с марксизмом-ленинизмом об­щего не имеющим. Есть подобный раздел и у самого Сухроба Ахмедовича, составленный по анонимным письмам и доносам, вот если сведения из трех источников заложить в компь­ютер «Атари», он станет располагать бесценной информацией, и тогда яснее представятся их цели и задачи, вырисуются силы и возможности.

Сколько новых сил, рвущихся к власти, сразу обнажилось вдруг, продолжает философствовать он, да и партию, КПСС, со счета сбрасывать не следует, она хоть и подрастеряла автори­тет в народе и опешила от горлопанов, на сегодня это реальная мощь, зря заблуждаются в ее возможностях неформалы и но­вая поросль пантюркистов и панисламистов, разве не смешана их ориентация на ортодоксального Хомейни, это скорее отпу­гивает людей, чем привлекает. Вот в зеленом знамени что-то есть, зеленое знамя привлекает многих, оно генетически сидит в каждом мусульманине, этого марксисты не учли. Да откуда им было понять восточные народы, когда они толком не знали русской нации, для которой в тиши, уюте и комфорте Запада готовили революцию. А семьдесят лет унижения религии му­сульман только способствовали ее твердости. Мусульманская религия аскетична, для нее необязательны роскошные храмы и мечети, для нее важна компактная среда обитания единовер­цев. Ошибка марксистов, все-таки бравших за модель будуще­го западные государства и Россию, состояла в том, что они не учли, что мусульманские народы живут компактно на своих исконных, исторически сложившихся землях, миграции коренного населения в другие районы практически нет, и вытра­вить отсюда ислам невозможно, с ним можно лишь мирно со­существовать.

Да, в зеленом знамени, долго стоявшем в углу, что-то есть, это сродни партии зеленых, неожиданно возникшей во всей Европе, в исламе привлекательно многое, особенно для тех, кто делает ставку на мораль, единство. Вот им поперек дороги, наверное, стоять не стоит…