Массада больше не падет! - [9]

Иосав задумался. По всему выходило, что брат прав, но верить в это никак не хотелось. В конце концов, это могли быть какие-нибудь неправильные немцы. Или пьяные…

Ефим думал о другом. Три винтовки и пулемет тащить с собой — тяжко. Да еще патроны… А потому он пристроил один маузер себе за плечо, а пулемет, конструкции которого он не знал, невзирая на протесты, навьючил на Иосава, рассудив, что разберется позже. Пулемет — слишком ценная веешь, чтобы от нее отказываться!

Две оставшиеся винтовки, завернув предварительно в остатки осторожно снятого с убитого лесника пиджачка и случившиеся поблизости старые мешки, Ефим аккуратно прикопал чуть в стороне от пожарища, рядом с приметной кривоватой елочкой. Вместе с патронами.

Покончив с вооружением, он посмотрел на Иосава:

— Йося, хоть они и не евреи, но похоронить их по-человечески надо. Поможешь?

Иосав, поморщившись, согласился. О чем немедленно пожалел…

— Фима! Что ты суешь мне эту ужасную лопату?! Я — раввин! Я прочту над могилами псалмы…

— Йося! Чтобы читать псалом над могилой, нужно сперва эту могилу выкопать! А если я вырою все один, то, когда нам встретятся немцы, у меня будут трястись руки, и я ни в кого не попаду. Ты этого хочешь?

Иосав очень не хотел, чтобы брат попал в немцев из пулемета, винтовки или пистолета. Он помнил добродушных немцев, которые во время Великой войны, квартировали в этих местах. Они не гнушались помочь крестьянам в полях, не отказывались поработать на дворах и даже в хлевах. Все что они хотели — чтобы им заплатили за работу. Желательно — самогоном. Но если Фима убьет кого-нибудь, немцы вряд ли будут особенно добродушными… Однако сказать это брату, Иосав не рискнул. Посмотрел ему в глаза — и не рискнул. А потому он со вздохом взялся за лопату и принялся ковырять землю…

Когда покойников зарыли и Иосав прочитал над ними приличествующие случаю псалмы, Ефим вдруг озабоченно потер лоб:

— Йося, скажи: топор в руках старика был окровавленный, или это мне привиделось?

Иосав подтвердил, что топор был в крови.

— Так вот что я тебе скажу, Йося: нам нужно немедля уходить отсюда. И быстро!

— Фима, я и сам не собирался здесь оставаться надолго, но с чего такая спешка? Я очень устал: думаешь, легко махать лопатой в моем возрасте?

— Йося, ты не забыл, что я всего на четыре года моложе тебя и что я тоже махал лопатой? А почему такая спешка, так я тебе легко отвечу. Лесник кого-то ударил топором, значит, здесь должен быть труп или раненый. А его нет, Йося, нет и все тут! И куда делся этот раненый, или этот труп? Ты видишь здесь немецкую могилу? Или где-то стонет раненый немец? Нет? Так я скажу тебе, куда он делся. Его увезли!

Иосав изумленно взирал на кричащего Ефима. Затем откашлялся:

— Фима, но зачем ты так кричишь? Увезли — очень хорошо, но что нам с этого?

— Иосав, — бригадный комиссар впервые назвал брата полным именем, — Иосав, ты даже глупее, чем мне показалось сперва. Увезли одного, а трое — остались. И те, кто увез раненого или убитого, знают, где искать этих троих. И, может быть, уже ищут…

Сказав это, Ефим буквально поволок брата по лесу, пытаясь сообразить: как бы это побыстрее добраться до дома и при этом не идти по дороге? В том, что дорога охраняется немцами, он не сомневался, а потому найдя подходящую, как ему показалось, тропинку, немедленно свернул на нее Ефиму казалось, что он узнает места, исхоженные и облазанные еще в детстве, и он уверенно шел, петляя между деревьями, ныряя в кустарники и перепрыгивая мелкие ручейки…

Память детства сыграла с бригкомиссаром злую шутку: через пару часов он понял, что заблудился окончательно. Еще некоторое время он двигался в выбранном направлении назло Иосаву, бросавшему на него ехидные взгляды, но, в конце концов, сдался.

— Йося, прости… — Ефим виновато почесал в затылке. — Ты не знаешь, куда нам надо свернуть, чтобы добраться домой?..

…Младший сержант-пограничник Михаил Фидельман висел на сосне. Почти два часа тому назад он попался в руки фашистов. Попался глупо и обидно: показалось, что перед ним только один немец…

Фидельмана послал с донесением в погранотряд командир заставы, старший лейтенант Шестопятов. Сутки застава отбивала немецкие атаки, но подходили к концу боеприпасы, было много раненых. Лейтенант велел младшему сержанту передать в отряде, что застава ведет бой и просит помощи. Фидельмана же старший лейтенант выбрал не случайно: ловкий как кошка, худощавый Михаил в совершенстве владел немецким, и, в случае чего, мог узнать из подслушанных вражеских разговоров ценную информацию, которая поможет ему быстрее добраться до командования отряда.

Фидельман вышел за пару часов до рассвета, долго осторожно полз по открытой местности, потом бежал, продираясь сквозь густой подлесок, и, наконец, выбрался к дороге. Там он и увидел немца, одиноко стоявшего возле здоровенного грузовика…

Пограничник дождался, пока немец подойдет к линии кустов поближе, прыгнул на него, точно тигр из засады, свалил врага ударом приклада и… оказался под прицелом двух десятков стволов. Кинулся было обратно в кусты, но что-то тяжелой ударило его по голове и он потерял сознание…