Маски любви - [17]

Подсвеченная розовыми лампочками вода в бассейне напоминала пенящийся яблочный сидр, а яркие фигуры гостей на темной зелени лужаек – угощения праздничного стола. Обтянутая змеиной кожей, Клер выглядела лакомым украшением. Дастин наслаждался мыслью, что все это скоро разрушится по его воле. Подобное волнение испытывает, наверно, пилот бомбардировщика, пролетающего над мирно веселящимися селениями. Нет – над станом лживого, коварного врага. Буйствуя в мыслях, Дастин знал, что сумеет проявить на деле необходимую выдержку. Месть Клер – самое приятное из всей программы – можно отложить на десерт. В первую же очередь следует попытаться вытянуть из нее все, что возможно, мирным путем. Это было бы лучшим результатом встречи. Оружие Дастин пустит в ход лишь в крайнем случае… Но уж тогда – держитесь, миссис Ривз!

Потратив полчаса на созерцание гулянки, Дастин засек Клер, озабоченно направлявшуюся к дому. Очевидно, хозяйка бала размазала грим или просто захотела пи-пи. Он двинулся к спальне, чтобы перехватить Клер у входа в ванную, совмещенную с огромной гримуборной.

Каблучки застучали по мраморным плитам коридора, Дастин выступил из тени и преградил ей путь.

– Ты не хочешь поговорить со мной, милая?

Испуг на лице Клер сменился приятным удивлением, которое тут же скрыла маска деланного негодования.

– Я не звала тебя, что ты здесь ищешь?

– Не слишком горячая встреча после долгой разлуки. – Дастин быстро провел по лицу ладонью, словно пряча подлинную боль, прорывающуюся сквозь браваду. – А что, если я просто скучал? Мне не хватало тебя, Клер.

Они все еще стояли в коридоре. Осанка красавицы приобрела гордое величие. Она посмотрела на него сверху вниз, как умела смотреть даже на тех, кто был выше ее ростом. Испепеляющий взгляд, предназначенный провинившимся подданным и жалким плебеям.

– Тебе не хватало моих денег и моих связей, дружок!

– Прости, милая. Я не продавал свою любовь. – Гневно сверкнув глазами, он повернулся, делая вид, что собирается уйти – разбитый, оскорбленный в лучших чувствах.

Клер распахнула дверь в спальню и, сбросив туфельки, устало опустилась на кровать.

– Устала, детка? Я следил за твоей работой – по-моему, ты молодец. Если бы бездарь Сальви не крутилась у тебя под ногами… – Дастин намеренно затронул самую волнующую для Клер тему соперничества с Эвой Сальви. – Я написал статью для «Глоба», где разнес эту спесивую хрюшку в пух и прах… – Он виновато опустил глаза. – Естественно, статью не взяли.

– После того как ты оставил редакцию, никто не сумел по-настоящему вникнуть в суть дела, никто не понял, что Клер Ривз – звезда телесериалов, – прежде всего, актриса, а не вешалка для костюмов. – Измученная непониманием критиков, Клер тяжко вздохнула. – Все они, твои собратья по перу, вонючие скунсы. Им надо одно – чтобы от их статей смердело за версту. Так и копаются в отбросах, вытаскивая самые гнилые и мерзкие!

– Ах, дорогая, они производят то, что хорошо покупают. Жаль, что я не могу больше писать о тебе. Писать так, как считаю нужным. По-настоящему жаль… – Дастин поперхнулся, отошел к окну. Клер показалось, что в его зеленых глазах блеснули слезы.

– Я тоже частенько вспоминала тебя, глядя в эти опустевшие зеркала…

Даже стоя спиной, Дастин представил, как томно возвела к потолку Клер свои бирюзовые очи. Он ехидно ухмыльнулся, смекнув, что Мэлу, вероятно, оказалось не под силу прелюбодействовать в этих покоях. Спальня Клер могла не испугать только слепца. Но главное – освещение – яркое и назойливое, как на съемочной площадке. Клер включала его в минуты страсти и зачастую, приступая к делу, Дастин мысленно командовал себе: «Мотор!» Но сейчас он был готов на все, чтобы добиться примирения с Клер. Она нужна была ему совсем не надолго, чтобы сделать мощный рывок наверх. А уж потом он не сваляет дурака, как прежде – сумеет и сам продержаться на плаву. И нанести спесивой дуре мощный удар.

Обернувшись, он увидел, что Клер за туалетным столиком торопливо снимает линзы. Дастин, сделав несколько шагов к столику, включил полное освещение. Спальня превратилась в съемочную площадку.

– Мне так не хватало всего этого… Я безумно хочу тебя, детка… – Он расстегнул длинную молнию на спине Клер и обомлел: под змеиной шкуркой была отнюдь не нагота. От бедер до подмышек Клер стягивал тонкий комбинезон из прочного эластика цвета ее кожи. Между ног зияла предусмотрительно оставленная прорезь. Не веря своим глазам, Дастин пробежал руками по упакованному телу Клер, тугому и блестящему, как пластик витринного манекена, и восторженно застонал – как раз то, что надо!

– Я сама сниму это, – прошептала она, слабея.

– Ни за что! Ты сразила меня наповал, Клер!

Сорвав с себя одежду в порыве внезапно вспыхнувшей страсти, Дастин повалил пластиковую куклу на кровать и овладел ею, не переставая выкрикивать самую немыслимую смесь сквернословия и сусальных пошлостей. Он вообразил себя одним из тех безмозглых чучел, что демонстрировали одежду за толстыми стеклами универмагов. Он не раз видел их раздетыми и вдруг отчетливо представил, как они занимаются любовью – резко, ритмично, без устали и без всякого выражения на застывших лицах. Суперсексуальные заводные монстры, озвученные магнитофоном. Клер молчала, сраженная красноречием любовника, и только шумно выдыхала горячий, насыщенный перегаром воздух.