Маскарад любви - [55]

– У вас очень злой язык! – тихо сказал он.

Дорис стало неудобно за вырвавшиеся у нее обидные для Брюса слова. В том, что он безответственный отец, его обвинить было нельзя. И она тут же постаралась загладить свою вину.

– Простите, я считаю, что вы очень внимательно относитесь к воспитанию Пола, а он отвечает вам сыновней любовью. – Она волновалась, говоря это. Брюс собрался произнести что-то, но Дорис перебила его: – Мне пора кормить ребенка.

Она повернулась спиной к нему, и вовремя, потому что на глаза у нее навернулись непрошеные слезы. Когда Дорис возвратилась из кухни с бутылочкой подогретой молочной смеси, от слез не осталось и следа, зато опять появилось желание дерзить Брюсу.

– Вы все еще здесь? – спросила она с сарказмом и осеклась.

Он стоял над коляской и внимательно рассматривал малышку, как бы стараясь найти знакомые черты. Брюс смутился, когда она застала его за этим немужским занятием.

– Смотрите, смотрите, я могу подождать, – сказала Дорис смиренно.

– Вот уж никогда не думал, что терпение может быть одним из ваших достоинств, – в тон ей ответил Брюс.

– Как видите…

– Это доказывает, что в каждом человеке можно отыскать что-нибудь хорошее. В вас, например, любовь к детишкам…

Дорис взяла малышку на руки и села в кресло. Проголодавшаяся Джулия стала искать материнскую грудь, при этом громко чмокая. Она сначала ткнулась в шею, потом в грудь Дорис. Та рассмеялась:

– Я бы не возражала, дорогая, но мама оставила тебе кое-что повкуснее.

На какое-то время, занявшись ребенком, Дорис забыла о существовании непрошеного гостя. На ее лице появилось новое просветленное выражение, а он неотрывно смотрел на нее с застывшей полуулыбкой.

Когда Дорис, наконец, подняла глаза, то поймала взгляд Брюса, от которого у нее перехватило дыхание, и она растерянно замерла.

К действительности ее возвратил писк ребенка.

– Мне надо поменять ей пеленки, – сказала она, укладывая девочку на кровать. А вы, пожалуйста, идите домой. Здесь вам делать нечего.

– Я уйду тогда, когда получу то, за чем пришел, – оповестил ее Брюс напряженным голосом, заставившим ее повернуть к нему голову.

– Но я же сказала вам, что скоро возвратится Лэм, и может возникнуть неловкая ситуация.

– Пусть возвращается. Я как раз собираюсь сообщить ему, что вы скоро переедете отсюда. Где он шлялся, когда вы болели и нуждались в помощи? – Возмущение Брюса было столь неподдельным и искренним, что просто поражало. Неужели он так переживал из-за нее?

Дорис уложила в коляску засыпающего ребенка и, повернув лицо к Брюсу, твердо сказала:

– Я останусь здесь. А вы поезжайте в свои владения и там ведите себя как тиран. Здесь это не пройдет.

– Вы никогда не сможете простить мне, что я купил Блэквуд. – Ей подумалось, что любовь к дому связана неразрывно с теми, кто там обитает или обитал. – Я могу понять тех, кому дорог родной очаг и все, что с ним связано, – продолжил свою мысль Брюс. – Я заботился о нашем доме.

– Тогда почему же вы не постарались вернуть его, вместо того чтобы покупать Блэквуд? – Дорис интересовал его ответ, потому что нетрудно было представить, что дом, оказавшийся в руках мачехи, он забрал бы назад с превеликим удовольствием. И неожиданно она добавила: – И тогда вы не влезли бы в мою жизнь.

Его глаза блеснули, но он ответил на вопрос:

– Моя обожаемая мачеха решила получить за усадьбу большую страховку. Но в страховой компании ей не поверили, что пожар, не оставивший камня на камне от строений, произошел сам по себе.

– Вы уверены, что она способна на такой шаг, что все это не игра случая?

– Не будьте наивны, Дорис, – горько усмехнулся Брюс. – Доказать преступление не смогли, не хватило улик. Но никто не сомневался, что оно имело место. Кстати, она не прогадала, заработав хорошие деньги на восстановлении усадьбы. Не исключено, что это и было ее изначальной целью. – Привычным жестом он запустил пятерню в свои густые волосы и злобно изрек: – Дальновидная стерва! Я не желаю о ней знать, но вряд ли она бедствует. Вы могли бы воспользоваться ее богатым опытом.

Дорис стало дурно от приступа негодования, вызванного очередным голословным обвинением. Как же он должен ее презирать и ненавидеть, если наделяет самыми мерзкими и отвратительными чертами, не давая при этом ни малейшего шанса оправдаться или просто объяснить что к чему. Колени Дорис подогнулись, и она опустилась в ближайшее кресло. Было самое время переменить тему.

– Как Пол? Ему нравится в новой школе?

Брюс, посмотрев на Дорис с удивлением, заметил на ее лице отсутствующее выражение, словно она унеслась мыслями куда-то очень далеко и вопрос ее был просто данью вежливости.

– Я не хотел бы сейчас говорить о Поле.

– Ну, конечно, жизнь вашего сына – не моего ума дело! – в голосе Дорис было столько горечи и обиды… – Даже если Милдред и мать Пола, то она его не любит… Она просто не умеет любить… А я умею и люблю! Ну почему мне так не везет с мужчинами по фамилии Кейпшоу?

– Послушайте, Дорис! Постарайтесь быть справедливой. Как я могу позволить ему привязаться к вам, если вы в любой момент можете исчезнуть навсегда, оставив его с занозой в сердце. Ему ведь нужна мать, а не подружка! – добавил он жестко.