Маскарад для маркиза - [69]

Каллиопа быстро подсчитывала в уме. Ну почему, почему именно сегодня? Она инстинктивно взяла своего спутника под руку, и Джеймс потащил ее к центральной витрине, где красовалась ее последняя карикатура на Джеймса.

– Черт побери, я сверну шею этому злобному пасквилянту!

Каллиопа проглотила ком в горле. Джеймс пришел в ярость по праву – рисунок беспощадно отражал ее уязвленные чувства в тот момент на балу у Киллроев, когда она решила, что он смеялся над ней, преподнося цветок. Конечно, сейчас она совсем иначе смотрела на это, но ничего не могла исправить: теперь весь Лондон любуется на эту сцену.

– Может быть, художник сделал ошибку.

– Ага, зато предыдущие рисунки показывают, что он безнадежно влюблен в меня, – прорычал Джеймс.

Плохой знак. Каллиопу охватило отчаяние.

– А вдруг это так и есть?

Джеймс покачал головой.

– Не защищай его, Калли. Он мне мстит.

Неужели он назвал ее Калли? Ей стало трудно дышать.

– Ты посмотри, в какое он меня поставил положение. Я насмешливо предлагаю цветок гувернантке, когда вокруг пляшут и смеются пэры. И смотрят на то, чем заняты мои руки! Я убью негодяя, вот увидишь.

Каллиопа снова попыталась сглотнуть, но в горле у нее пересохло. Не получая от нее ответа, Джеймс продолжал свою презрительную тираду, все еще разглядывая проклятый рисунок:

– Странно, где Ландерс берет свои идеи? Я редко хожу на приемы. В сущности, начал ходить только тогда... Не важно. К тому же я никогда не предлагал ничего хорошего дамам из общества – это не в моем характере...

Он резко остановился и нахмурился. Каллиопа почувствовала, что по ее спине течет пот, как тогда на балу у Киллроев.

– Может быть, пойдем, милорд?

– Милорд? – Под его пронизывающим взглядом у Каллиопы чуть не подкосились ноги.

– По-моему, пора возвращаться. Вы же собирались к Хоулту, а мне нужно приготовиться к балу у Ордайнов, и еще многое необходимо сделать, например, сказать семье, что со мной все в порядке. Как вы думаете, мы можем задержаться возле них на обратном пути? – Каллиопа понимала, что лопочет чепуху, но не могла остановиться, тем более после того, как в его глазах она увидела холодный свет.

– Ты единственная женщина, которой я предлагал цветок. И я делал это без свидетелей.

– О, милорд, вы десяткам женщин, должно быть, покупали цветы.

– Ни одной.

– Тогда, возможно, я упомянула об этом леди Симпсон, а вы знаете, как она любит болтать.

– Нет, я не верю, что после этого ты хоть раз встречалась с леди Симпсон. Зато вскоре в газете появилось толкование вашей с ней конфронтации, сделанное тем же художником. После этого у меня появился особый интерес к его работам, и оказалось, что я его главная мишень.

– Значит, он тоже был на балу у Киллроев.

– Да, в этом ты права.

Каллиопа боролась со слезами и с желанием бежать; она молча смотрела на него, сердце ее болело.

– Почему, Каллиопа? Чем я заслужил такое глумление?

Слезы заливали ей лицо.

– Вы были воплощением надменного аристократа. Я чувствовала себя куском грязи у вас под ногами...

Его лицо оставалось злым, но все же он вытер ей слезы большим пальцем.

– Почему ты не накинулась на других? В высшем свете полно народу. Почему я?

Жалобным голосом она сказала:

– Потому что вы такой высокомерный осел и всегда меня раздражали. Леди Симпсон уволила меня из-за нашего последнего обмена любезностями...

– А если я скажу тебе, что стал ходить на эти скучные приемы только из-за тебя? – Его лицо смягчилось.

Каллиопа покачала головой:

– Нет, вы считали меня убогой, недостойной вашего внимания. Я вас интересовала только тогда, когда распалялась или терялась.

У Джеймса вытянулось лицо.

– У вас действительно жестокое перо, Каллиопа Минтон. Томас Ландерс – один из самых озлобленных карикатуристов. Идемте: вы останетесь дома, а я поеду к Хоулту.

Каллиопа была слишком измучена, чтобы спорить, и покорно дала отвести себя к карете, ожидавшей в конце улицы. Дорога к дому прошла в напряженном молчании. Никогда еще она не чувствовала себя такой ничтожной.

Они подошли в двери.

– Я хочу, чтобы вы ни шагу не делали из этого дома, понятно? – Джеймс повернулся, чтобы идти к карете, и тут один из лакеев настойчиво замахал руками.

– Милорд, вы должны войти.

Джеймс нахмурился, но, видимо, необычное поведение лакея его убедило, и он пошел за ним.

– Наверх, скорее!

Что-то случилось. Каллиопа побежала следом.

Подойдя к ее комнате, лакей остановился у двери. Неожиданно Каллиопа испугалась – вдруг там лежит тело дорогого ей человека?

Джеймс резко открыл дверь, и она заглянула в комнату.

На ее кровати лежал Стивен, бледный как смерть.

Глава 15

– Стивен! – Каллиопа кинулась к нему.

Стивен был изможден, его лицо покрывал холодный пот. Он не отозвался на крик Каллиопы, опущенные ресницы не дрогнули. Джеймс оттолкнул ее и пробежался пальцами по его лицу. Сердце Стивена билось уверенно, грудная клетка ритмично поднималась.

– Вроде жив. Где он был?

– Уличная бродяжка привезла его на извозчике, милорд. Она убедилась, что его внесли в дом, и убежала так быстро, что мы не смогли ее схватить. Такая шустрая девчонка! Извозчику она тоже ничего не сказала.

Джеймс посмотрел на Каллиопу и увидел, что по ее щекам текут слезы. У нее был такой вид, как будто ее жизнь зависела от того, очнется ли Стивен, заговорит ли с ней...