Маска вампира - [6]

По излюбленной женской привычке она потянулась к волосам и с ужасом посмотрела на своё испачканное пальто с вырванными пуговицами.

— Дурочка! Для меня ты всегда красавица, — ответил я убеждённо. Мне было абсолютно по барабану, как выглядит Гемма и уж тем более во что одета. Я люблю её такой, какая она есть.

Тут до моего сокровища дошло, где мы находимся, но ответить, что случилось, я не успел — подоспело возмездие. К великому сожалению три закона вампиризма всё-таки мне не приглючились. Резкий рывок и нас разделила невидимая перегородка. Увлекаемый неведомой силой, я полетел к крутящемуся тёмному вихрю. Крылья сразу же переломало и я, плюнув на сопротивление, до последнего не сводил глаз с Геммы. С плачем она рвалась ко мне и, выпустив острые когти, царапала ими невидимое препятствие. Вдруг её охватило золотое сияние. Охваченный недобрым предчувствием, я рванулся к ней, но она уже исчезла, и у меня упало сердце. Теперь я не знал где искать Гемму.

От сумасшедшего полёта по туннелю жутко мутило, и обрывки крыльев больно хлестали по лицу. Наконец, меня куда-то выбросило. Я протёр глаза и огляделся. На этот раз багровое солнце стояло в зените, и знакомая каменная пустыня встретила меня нестерпимым жаром. Волоча сломанные крылья, я отправился на поиски дракона. Путь к нему отнял гораздо больше сил и времени, чем в прошлый раз, но постамент был пуст. Я с трудом разместился в его тени и принялся терпеливо ждать.

Кто сказал, что Ад — это худшее из мест? Неправда. В Аду есть хоть какое-то общество. Самое страшное наказание — это одиночество. Полное одиночество. Палимая солнцем пустыня была абсолютно безжизненной, местное зверье попряталось, впав в спячку, и я был полностью предоставлен самому себе.

В моей памяти мало что сохранилось. Смерти мне было не дано, я всё перепробовал. Отрывочно помню, как я бесновался и призывал то Бога, то Сатану. Ни тот ни другой не отозвались, и я отрёкся от них обоих.

Моей любимой привычкой стало сидеть на постаменте, и бездумно пялиться на горизонт, но однажды исчезли крылья. Из чистого упрямства, обломав себе когти, я взобрался наверх. Не знаю, сколько я там просидел, как вдруг моё внимание привлекло необычайное событие. По пустыне двигалось что-то живое. Взволнованный я спрыгнул вниз и, с трудом дождавшись, когда срастутся сломанные кости, бросился навстречу. Вскоре ухо различило знакомый мотоциклетный рёв. Плача я замахал руками. "Я здесь!"

Сияя хромом, мой верный друг лихо развернулся и остановился рядом со мной. Я упал на колени и обнял его. "Харлибой!" Мой воскресший зверь привёз с собой дорогой подарок. К его рулю был привязан знакомый красный шарф. Плача и хохоча я вскочил в седло. Вперёд, Харлибой! К той, что послала тебя! Если нужно я переверну землю и небо, но найду свою единственную любовь. И боги ответят мне за каждую пролитую слезинку Геммы.

Под напором радости, из души ушли отчаяние и опустошённость. Будущее рисовалось только радужными красками и как знак свыше за спиной привычно легли крылья. Я вырвусь на волю!

* * *

Дракон плавно опустился на постамент, и неодобрительно посмотрел вслед нарушителям спокойствия. "Видите ли, одиночество ему не по нраву! Глупый мальчишка! Однажды ты устанешь от всего: от любви, от войн, от игр с людьми и богами. Тогда ты поймёшь, какое это счастье, что есть местечко, где тебя никто не беспокоит". Дракон закрыл глаза и спрятал голову под крыло. "Люцифер, добавь огоньку, что-то холодновато".