Маска, кто ты? - [20]

– Они просто заслуживают медали, – скептически протянула Робин. – Длительный брак, похоже, стал искусством, которое отмирает.

– Неправда, – запротестовал Реймонд. – И сейчас много счастливых супружеских пар. Взять хотя бы Теренс и Гилберта…

– Ты сам себе противоречишь, – холодно напомнила она. – Ведь именно ты недавно заподозрил, что у меня интрижка с Гилбертом.

– В тех обстоятельствах для меня было естественно ошибиться, – поморщился он.

– В каких таких обстоятельствах? – сердито спросила Робин.

– Ты слишком пылко защищала Спенсеров, – пожал плечами Рей.

Я защищала их, потому что знала тебя, а вовсе не потому, что они мои близкие друзья, мысленно возразила Робин.

Хотя эта пара была ей симпатична и она искренне восхищалась их счастливым союзом и прелестными дочурками, ей бы и в голову не пришло вставать на их защиту, если бы она не предполагала, какие разрушения может принести этот человек.

– Это чисто английская черта, – сухо заметила Робин. – Мы всегда ищем жертву несправедливости и бросаемся ее защищать, – пояснила она, заметив озадаченное выражение, появившееся на лице Реймонда.

Его рот слегка искривился.

– Сомневаюсь, чтобы Спенсеры были о себе такого высокого мнения.

– Кстати, я сегодня была у Теренс. – Она бросила на Реймонда многозначительный взгляд.

Тот усмехнулся.

– И она рассказала тебе о моих делах с Гилбертом. А теперь ты ломаешь голову, пытаясь разгадать, что я задумал. Тебе станет легче, если я скажу, что это чисто деловое соглашение, без каких-либо подвохов?

Робин смерила его скептическим взглядом.

– А ты-то что будешь с этого иметь?

Судя по тому, что рассказала ей Теренс, Реймонд Мертон ничего не выигрывал от сделки с Гилбертом. А это было совсем на него не похоже.

– Буду спокойнее спать по ночам, – хрипло пробормотал он.

– Неужели у тебя есть совесть, Рей? – изумилась Робин, не веря своим ушам.

– Неужели в это так трудно поверить? – парировал он.

Три года назад у Робин была возможность убедиться в обратном, и менять свое мнение она не собиралась:

– Действительно, трудно.

– Могу тебя заверить, это так, – огрызнулся Реймонд. – Кстати, я только что сообразил, что ты снова ловко сменила тему.

Молодая женщина бросила на него невинный взгляд широко раскрытых вишнево-карих глаз. Она сама толком не знала, какую тему он имеет в виду: слишком много было такого, что она не желала с ним обсуждать.

Реймонд громко расхохотался.

– Это невинное выражение лица, как у маленькой девочки, обычно срабатывает? – отдышавшись, спросил он.

– Обычно да, – не удержалась от улыбки Робин.

– Господи, как же ты хороша, когда улыбаешься! – восхищенно прошептал он и тут же лукаво прибавил: – И снова пытаешься сменить тему.

– Разве? – в притворном удивлении приподняла брови она.

– Да, – строго подтвердил он. – Скажи, ты играешь в бридж?

– Редко.

– А в шахматы?

Робин снова невольно улыбнулась, догадавшись, к чему он клонит.

– Да, – повторила она.

– К сожалению для тебя, я тоже, – поддразнил он и вдруг неожиданно спросил: – И вот еще что: ты веришь в любовь с первого взгляда? – Его взгляд снова стал пристальным и напряженным.

– Нет, – без колебаний отозвалась Робин. – Так же как со второго, третьего и четвертого!

– Неужели твой брак был таким кошмаром? – нахмурился Реймонд.

– А твой разве нет? – с вызовом спросила она, снова уклоняясь от обсуждения своей семейной жизни, ведь слово «кошмар» не отражало и сотой доли того, что ей пришлось пережить. – Ведь ты очень любил свою жену.

– Пожалуй, я расскажу тебе о моих чувствах к Алекс, – тяжело вздохнул Реймонд.

– Рей, я не хочу ничего знать о твоей жене, – взволнованно прервала его Робин. Она и так уже знала об этом более чем достаточно! – Если ты до сих пор не можешь смириться со своим несчастьем и тебе надо с кем-то об этом поговорить, поищи психоаналитика или сходи к священнику!

Она намеренно произнесла последние слова как можно более оскорбительным тоном. Глаза ее мрачно сверкали.

Реймонд глубоко вздохнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Понятия не имею, – устало отозвалась она, – в том-то и дело. Сколько раз тебе еще повторять?

– По-видимому, до меня плохо доходит, – задумчиво произнес он, снимая пиджак со спинки стула. – Мне кажется, ты вовсе не так уж равнодушна ко мне, как хочешь показать. Впрочем, может быть, ты сама еще этого не осознаешь. Спасибо за ужин. И за беседу. Хочешь верь, хочешь нет, но я получил удовольствие и от того, и от другого.

Робин не поверила ему. Хотя в этот вечер была пара приятных моментов духовной близости, поцелуи Реймонда самым пагубным образом отозвались на барьерах, которые она возвела в своем сердце, а разговоры о его покойной жене вызывали у нее стойкое неприятие. Причем ей казалось, что и ему самому они тоже не доставляли удовольствия. К тому же она страшно жалела, что ему удалось приоткрыть плотную завесу ее личной жизни.

– Спасибо за цветы, – натянуто произнесла Робин. – Но, пожалуйста, не надо больше обманывать консьержку, чтобы попасть в мой дом. – Глаза ее предостерегающе блеснули. – Может, она и романтик по натуре, зато я – нет!

– И ты, конечно, собираешься просветить ее насчет своего «американского жениха», – вставил Реймонд. – Ладно, обещаю: в следующий раз я приду сюда только по твоему приглашению.