Машина смерти - [62]

— Все в порядке?

Рен поднес телефон к губам.

— Да, — неохотно сказал он. — Ложная тревога.

И дал отбой. Бросил недовольный взгляд на Дирка Питта, вздохнул и склонил голову в знак почтения.

— Приношу извинения.

— Сыну, защищающему отца, извиняться не за что, — ответил руководитель НУПИ.

Рен Такагава отступил и выдвинул стул, предлагая гостю место рядом с отцом.

— Аригато[13].

Менеджеры хедж-фонда и другие присутствующие явно чувствовали себя не в своей тарелке.

— Это в высшей степени некстати, — заметил один из них.

— Пожалуйста, оставьте нас, — хмуро попросил Такагава. — У нас более серьезное дело, чем бизнес.

— Послушайте, Харуто, — начал другой. — Не знаю, что тут…

Такагава остановил его одним взглядом, после чего все поднялись и один за другим потянулись из кабинета. Некоторые, выходя, бормотали что-то под нос.

— Я поговорю с ними. — Рен последовал за гостями, и старые знакомые остались наедине.

— Мне жаль, что так получилось, — сказал Дирк.

— Не извиняйся.

— Ты же знаешь, что мне нужно.

Такагава кивнул и впервые за все время посмотрел Питту в глаза.

— Они пришли за грузовой декларацией. Я мог бы отдать ее им, но не сделал этого, потому что она дала бы тебе ложный след. А лгать тебе я не хотел.

— И ты ничего им не отдал.

Такагава кивнул.

— Мне показалось, что можно сохранить немного чести, если не вводить в заблуждение. Кто молчит, тот не лжет. Я не мог солгать тебе после всего, что ты для меня сделал… Не мог поступить с тобой так и потом смотреть тебе в глаза.

— Почему бы просто не сказать мне правду? — спросил Дирк.

— Мое положение в «Сёкара» не настолько прочно. Постоянно приходится иметь дело с дворцовыми интригами. Сказав тебе правду, я оскорбил бы остальных. Моя компания могла бы стать жертвой судебных преследований. Или подпасть под санкции твоего правительства.

Питт промолчал. Он пришел за ответами, и в данный момент проблемы «Сёкара шиппинг» его не касались.

— Харуто, трое моих людей пострадали, пытаясь помешать захвату твоего корабля. На двух других напали уже после того, как мы начали расследование. Один из них сейчас в коме, и его жене остается только молиться. Так что извини за прямоту, но мне нет дела до прочих неприятностей. Если ты такой человек, каким я тебя считаю, то должен понимать, что молчать больше нельзя.

Такагава снова посмотрел на металлическую пластину на столе, потом — в глаза Дирку.

— Возможно, ты дважды спас меня, — прошептал он, наконец, и, наклонившись, поднял стоявший у ног кейс и положил на стол. Щелкнул замками. Откинул крышку. Достал папку и протянул Питту.

— Здесь информация, которую ты ищешь.

— И что же я найду?

— Правду.

— Какую правду?

— Груз на «Киндзара-мару» направлялся в Гонконг. В основном это были самые обычные строительные материалы, но также и то, что не было указано в судовой декларации. Триста тонн активированного титаном ИБМО.

— Что такое ИБМО?

— Иттрий-барий-медь оксид, — объяснил Такагава. — Сплав с кристаллической структурой, высокотемпературный сверхпроводник. В новом, улучшенном варианте присутствуют титановые добавки. Это самый сильный из всех существующих суперпроводников.

— Самый сильный? Что ты имеешь в виду?

— Я вряд ли смогу объяснить толково. Я ведь всего лишь капитан старого корабля. Но у тебя наверняка есть люди, которые это поймут. Здесь — информация о нем.

Эту папку нужно как можно скорее передать Хираму Егеру, подумал Питт.

— Почему ты боялся рассказать мне об этом? — спросил он.

— Потому что это вещество не природного происхождения. Оно получено искусственным путем, в лаборатории. Патент на вариант с титаном, о котором я говорил, принадлежит одной американской корпорации и, что еще важнее, относится к технологиям ограниченного доступа. Передача его другим странам, включая Китай, незаконна. Приняв такой груз на борт нашего корабля, «Сёкара» нарушила закон.

Кое-что начало проясняться. Учитывая напряженные экономические отношения между Соединенными Штатами и Китаем и утверждения, по большей части обоснованные, что китайское правительство и его корпорации предпочитают шпионаж и кражу честному соперничеству, правительства обеих стран вряд ли обрадуются известию о том, что этот материал был отправлен в Гонконг. Но поскольку и та и другая сторона нуждаются друг в друге, то козлом отпущения будет назначен кто-то третий, в данном случае грузоотправитель: «Сёкара».

— Но почему ты позволил вовлечь себя в это предприятие? — спросил Питт. — Штаты всегда относились к тебе в высшей степени благосклонно.

— Я узнал обо всем этом только после гибели «Киндзара-мару», — ответил Такагава.

Дирк поверил — глядя на старого приятеля, он видел, как ему тяжело, как давит на него бремя бесчестия.

— Думаю, на корабль вторглись, чтобы забрать груз. Скорее всего, целью нападавших было именно то, о чем ты сейчас рассказал.

— Этот груз дороже золота, — добавил Такагава.

— Тебе известно что-то о людях, напавших на «Киндзара-мару»? Может быть, до тебя дошли какие-то слухи?

Руководитель «Сёкары» покачал головой.

И все-таки что-то должно быть.

— Где ты забрал груз?

— Во Фритауне. Сьерра-Леоне.

Лет десять назад Дирку довелось посетить Фритаун, когда НУПИ консультировала проект по углублению судоходного канала. Хотя страна тогда не оправилась от разрухи, Фритаун оставался одним из важнейших портов в Западной Африке.