Машина памяти - [8]
Впрочем, я не стремлюсь быть божьей коровкой: они живут в среднем один год и в перерывах между оргазмами постоянно ищут чего бы пожрать…
У нее красивое тело.
Не как музейный экспонат или статуэтка из слоновой кости, а как цветок лотоса. То есть настоящее, не манекенное. Цветок распускается и схлопывается! Но фигура мальчишеская, угловатая. Небольшая грудь. Нос в веснушках. Под правой лопаткой родинка размером с глаз некрупного окуня. После секса у нее дрожат пальцы…
Диана приподнимается на локте, включает стереосистему.
Песня Земфиры:
«… Я множу окурки, ты пишешь повесть…»
— Соседи?
— Забей!
Зуб уже не болит. Эндорфины — мощное обезболивающее!
Раннее утро. Мы лежим в кровати.
Я изучаю ее комнату, свет отвоевывает пространство, выхватывает предметы из темноты. Плакатов с кинозвездами и мальчиками-мажорами нет. Это радует. На письменном столе — ноутбук, рассыпаны диски. Повсюду кисти, краски и холсты, ватманы, карандаши. Из мебели: стол, пара кресел, раскладной стул, шкаф. Прогибающиеся под тяжестью книг полки. На обоях розовые слоны с охапками ромашек.
На подоконнике толстая плюшевая обезьяна и Дианины очки.
— Это обезьянка Сталин! — говорит Диана, перехватывая мой взгляд.
— Почему Сталин?
— Похожа…
— Правда, похожа. — Я отражаюсь в ее зрачках.
Диана надевает очки.
— Курить! — она тянется к полке за сигаретами; вынимает одну из пачки, жадно затягивается и выдыхает дым мне в лицо. — Ты не куришь?
— Нет.
Она убивает сигарету в пять затяжек. Я втихаря ущипнул себя за бедро, чтобы проснуться. Но это не сон. Я с ней… что? Занимался любовью?
— Хм, — она откидывается на подушки. — Прикинь, Кит, такое ощущение, будто я уже беременна. Ты детей любишь?
У меня в горле пересыхает. Она же сказала, что недавно месячные были.
Соврала что ли?
— Любишь детей? — повторяет Диана.
— Люблю вроде.
— Как что?
— Как запах в лесу после дождя.
— Ты кого хотел бы: девочку или мальчика?
— Близнецов: девочку и мальчика.
— Хитрый! — Диана целует меня в нос. — Не волнуйся, я пошутила…
Я прикасаюсь к ее плечу.
Диана замолкает, внимательно смотрит на меня. Провожу указательным пальцем по контуру татуировки: зеленая свастика. И это совпадение?
— Крест в движении, прямая свастика, — говорю я. — Крест вращается вправо, по часовой стрелке, открывая доступ к духовным силам. У Будды была такая на груди, как символ его сердца и колеса сансары. Но почему зеленая? Ты не фашистка?
— Зеленая — беспредельное совершенство. А у нацистов была обратная свастика, правосторонняя или женская, которая открывает путь к физическому могуществу, но перекрывает духовное.
— У тебя значит мужская?
Диана кивает.
— Стремление к беспредельному совершенству может привести к одиночеству!
— Не бойся совершенства — ты никогда его не достигнешь.
— Сама придумала?
— Сальвадор Дали сказал.
— Ясно, — говорю я, хотя ничего и не ясно.
Развели востоковедческую дискуссию…
Мужская татуировка. Это раз. И жилище у нее совсем не женское. Это два.
В квартире холостяцкий свинарник: вавилонская башня из грязной посуды в раковине, куча пустых винных бутылок в углу возле двери, вещи раскиданы, слой пыли на подоконнике, паук под потолком.
«Не смей трогать Васю. Он плетет наши иллюзии из себя самого», — предупредила Диана, едва я разулся.
«Не буду. Убить паука — плохая примета», — сказал я.
Земфира допела. Из колонок грохочут ударные — это «Smells Like Teen Spirit». Диана убавляет звук.
— Какая у тебя любимая группа?
— Не задумывалась. Назову, и придется ставить ее всегда? Любимый композитор, любимая книга, любимое блюдо! Это абсолютная чушь. Тот, кто называет их…
— Не разбирается в музыке, мало читает и готовит без фантазии, — киваю я.
— Ага.
— Ты рисуешь?
— Рисую, — она вновь закуривает. — Эй, врач, скажи что-нибудь научное…
— Улитки обладают телепатией.
— А скажи, зачем люди вообще говорят?
— Общение помогает налаживать контакты между людьми. Речь необходима, чтобы мы понимали друг друга…
— Так уж все и понимают друг друга, когда говорят? Ты на самом деле так думаешь?
— На самом деле, мне кажется, что у нас вроде как эмоциональный или словесный кувшин. Информация из внешнего мира наполняет его доверху и льется, и льется… Чтобы не лопнуть — мы должны от нее избавляться. То есть: выливать, говорить…
— А зачем мы говорим с кем попало? И после жалеем об этом?
— Извини, но когда ты очень хочешь писать, то есть вылить из себя что-то накопившееся, ты же не обязательно бежишь в благоустроенный сортир! Можешь ведь и не добежать! Вот и приходится выбирать меж двух зол…
Она рассмеялась.
— Ты хороший! Пожалуйста, захлопни дверь за собой…
— Что?
— Захлопни…
— Это я слышал, но…
— Что «но»? — она зевает, зарывается в подушку.
— Я думал, мне казалось, что…
Что я несу?!
— Извини, милый, я жутко хочу спать, — говорит она, нажимая «stop» на музыкальном центре. — Оставь мне свой номер, я позвоню…
Придушить бы ее…
Вместо этого я одеваюсь и ухожу, хлопнув дверью. Не вылечив черепашек.
10
Она стресс снимала, гормоны выплескивала.
По телевизору сообщали, что для продвинутой молодежи — это нормальный ультрацивилизованный тип отношений: тебе было классно и мне так себе, — а нынче коничува
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
Книга состоит из сюжетов, вырванных из жизни. Социальное напряжение всегда является детонатором для всякого рода авантюр, драм и похождений людей, нечистых на руку, готовых во имя обогащения переступить закон, пренебречь собственным достоинством и даже из корыстных побуждений продать родину. Все это есть в предлагаемой книге, которая не только анализирует социальное и духовное положение современной России, но и в ряде случаев четко обозначает выходы из тех коллизий, которые освещены талантливым пером известного московского писателя.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.