– По-моему, его беспокоит судьба того забавного человека, который пытался помешать нам войти, – сделав шаг вперед, почтительно поклонился тот.
– Ах, вот оно что. Да, нам пришлось его нейтрализовать.
– Эээ… – сказал Максим и покосился на скрещенные на груди руки великана, толщиной больше напоминающие ноги.
– Не волнуйтесь, с ним все в порядке. Мы просто воспользовались симпатайзером. Если хотите, можете взглянуть на своего товарища.
К этому моменту Максим был рад воспользоваться любым предлогом, лишь бы отсрочить продолжение опасной беседы. С трудом разминувшись с великаном, он на ватных ногах добрался до двери кабинета и, крепко ухватившись за косяк, выглянул в коридор.
С того места, где стоял Максим, пост охраны был виден великолепно. Два стола, составленные буквой «Т», стул и сидящий на нем Сергеич. Ростом и шириной плеч лишь самую малость уступающий кожаному гиганту, развлекающийся на досуге жонглированием двухпудовыми гирями и плетением японских журавликов из восьмидюймовых гвоздей, он сидел вполоборота к Максиму и с восторгом любовался на красный светящийся шарик на свой широкой, точно блин от штанги, ладони. Не замечая ничего вокруг, Сергеич то отводил руку с шариком подальше и восхищенно цокал языком, то подносил к самому лицу и вытягивал губы трубочкой, как будто собирался поцеловать ярко-красную точку. Последний раз подобную экзальтацию на лице стража порядка Максим наблюдал с месяц тому назад, после того, как Сергеич рядком уложил вдоль плинтуса четверых забредших в офис погреться подвыпивших дембелей. Кажется, он даже нашептывал шарику нежные слова!
Вернувшись на свое место – вернее сказать, на место Валерия Александровича, оккупированное незаконно и, по всей видимости, на беду, – Максим обнаружил, что больше не боится. На место страха и нервной напряженности пришли апатия и полное равнодушие к своей дальнейшей судьбе. В частности, он совершенно не обиделся, когда наглый карапуз в кресле напротив, буравя Максима пытливыми глазенками, пролепетал:
– И все-таки мне хотелось бы быть уверенным на сто процентов. Скажите, нет ли кого-нибудь в вашем окружении, пусть не такого главного, но… помладше?
– Нет, – буркнул Максим, и уронил локти на столешницу, придавив сверху тяжелой головой. В самом деле, куда уж младше? «Младший маркетолог» – вот что напишут в его трудовой в том случае, если он успешно завершит испытательный период. То есть по крайней мере доживет до его окончания.
– Что ж… – По лицу карапуза было видно, что он на что-то решился. – В таком случае нам, видимо, придется иметь дело с вами. Надеюсь, вас не слишком задело мое, позволю себе заметить, вполне естественное недоверие?
– Отнюдь, – в тон наглецу обронил Широбоков.
– Вот и славно. В качестве извинения могу отметить, что несмотря на преклонный возраст, я не наблюдаю на вашем лице явных признаков вырождения, – продолжал издеваться недомерок в короне. – У вас осмысленный взгляд и связная речь. Должен признать, для своих лет вы замечательно сохранились. Таких, как вы, у нас называют вундер… вундер… – Крошечные пальчики неуклюже щелкнули.
– Вундеральте, мой принц, – немедленно пришел на помощь зеленый камзол.
Преклонный возраст! – поморщился Максим. Да ему только в марте стукнет восемнадцать!
Если, конечно, шипованный амбал с наковальнями вместо кулаков не стукнет его раньше.
– У кого это у вас? – равнодушно спросил Широбоков. – Откуда вы вообще взялись?
– О, это долгая история! – предупредил зеленый камзол, а синий закатил огромные глазищи к потолку, как будто отыскивая на нем микроскопические трещинки.
– Ничего, – успокоил Максим, вспомнив Сергеича и его новую любовь, яркую и, похоже, взаимную. – Думаю, до завтрашнего утра нас никто не хватится. Валяйте, рассказывайте.
И ему рассказали.
Когда король Нюк, повелитель маленького планетарного государства Чальдина, начал забывать свое несложное, в сущности, имя, природа смилостивилась над стариком и послала ему наследника. Ребенок, едва начав говорить, окрестил себя Ромуальдом и потребовал от отца не затягивать процедуру передачи полномочий. Поэтому как только наследник окреп настолько, что научился отрывать от стола королевскую печать, старый монарх с облегчением снял корону со своей, потемневшей от прожитого, головы и переложил на юную головку Ромуальда, а сам удалился на покой. Неожиданно для себя он увлекся бодибилдингом, парасерфингом, фридайвингом и прочими невинными забавами, которыми любят тешить себя пенсионеры, благополучно миновавшие шестнадцатилетний рубеж. А поскольку экс-королева по-прежнему повсюду сопровождала своего супруга, то не было ничего удивительного в том, что три года спустя, где-то в промежутке между двадцатидневным марш-броском через пустыню и восхождением на ледяной пик, она принесла мужу второго ребенка, тоже мальчика.
Весь первый год своего существования ребенок молча сносил тяготы экстремального образа жизни, болтаясь в походном рюкзачке за спиной у матери, однако по истечении этого срока вежливо попросил представить его ко двору, как того требует закон и правила приличия. Переглянувшись и совместными усилиями вспомнив, что означает «ко двору», бывшие король и королева поудобнее перехватили весла (а дело было во время скоростного сплава по горной реке) и направили тримаран вверх по течению, туда, где на самой вершине окруженные нимбом облаков вырастали из гранита стены и башни их фамильной резиденции.