Мартынов. Неделя стюарда - [78]

Некоторое время мы целовались и обнимались. Затем она возмущённо спросила:

— Ты почему так со мной разговаривал по телефону?!

— Чтобы ты не наговорила ничего лишнего, во-первых, — ответил я, целуя её в носик, — а во-вторых, чтобы, если наш разговор зафиксирует агент вроде того, который сейчас покинул эту комнату, чтобы было видно, что разговор не продлился и минуты.

— Я так разозлилась на тебя! — шлепнула меня ладошками по груди фрейлина Аматуни. — Я думала, что ты просто не хочешь со мной сейчас общаться!

— Как видишь, Лиза, я не только хочу, но и специально прилетел к тебе, при том, что отец сегодня с утра настрого запретил мне выходить из дома, — ответил я, — чтобы журналисты не втянули меня в какой-нибудь новый скандал, спровоцировав своим хамским поведением.

— Угу, — улыбнулась Елизавета Георгиевна, — да, пожалуй, это разумно.

Она потрогала мои штаны от бегового костюма.

— А чего ты мокрый? — спросила она. — Не стерпел, пока под кроватью был?

— Потому что я часть пути проделал по морю, шутница, — ответил я. — У меня под одеждой пляжные шорты, в которых я вошёл в воду на Нахимовском пляже, чтобы оторваться от возможной слежки.

Она залезла руками мне в шорты.

— Ой, какой ты холодненький! — отметила она. — Тебе срочно нужно снять шорты, чтобы высохнуть.

— Ну, раз нужно… — согласился я.

Сказано-сделано. Я стащил с себя беговой костюм, зашёл в ванную комнату Елизаветы Георгиевны, там снял мокрые шорты и отжал их над ванной, повесив затем сушиться на змеевик.

Когда я вышел, она уже ждала меня под одеялом и принялась усердно меня согревать своим горячим телом, как только я к ней залез.

— Что говорит полиция? — спросил я через некоторое время.

— А что они скажут? — ответила фрейлина, — дело ясное. Мы у себя дома, к нам приезжают, нападают, мы защищаемся. Всё по закону.

— К тому же, известно, что ваши семьи в давней вражде, — добавил я.

— Ага, — кивнула Елизавета Георгиевна.

— Этот агент императора, я слышал, он спрашивал обо мне, — сказал я. — Я решил, что убью его если он тронет тебя или явится ко мне, чтобы меня пытать.

— Да, он такой мерзкий и страшный, фу, — согласилась фрейлина Аматуни. — Ты правда его убил бы, если бы он меня обидел?

— Слушай, два раза у тебя были проблемы с Гуриели, два раза я вмешался, двумя Гуриели на свете стало меньше, — ответил я.

— Точно! — рассмеялась она.

— И это люди княжеского достоинства, несмотря на их отвратительные личные качества, — продолжил я, — что уж тогда говорить о каком-то, не пойми какого происхождения, шпионе.

Она поцеловала меня.

— С ума от тебя схожу! — заявила Елизавета Георгиевна.

— Слушай, Лиза, я вообще-то ненадолго, — сказал я, посмотрев на настенные часы. — Я пришёл тебе сказать, чтобы ты пока мне не звонила, видишь, этот агент и так проявляет к нашим с тобой отношениям нездоровый интерес…

— Как это «не звонила»! — воскликнула она. — Хочешь от меня отвязаться?

— Лиза, — я просунул руку ей под одежду и погладил грудь, слегка сжав сосок. — Зачем ты говоришь глупости? Ты же видишь, что я тайком, соблюдая меры предосторожности, близкие к параноидальным, добрался до тебя. Скрытно от полиции и от тайных агентов, только чтобы тебя увидеть и дать знать, что я помню и думаю о тебе.

— Ещё бы ты не помнил и не думал! — шутливо надулась фрейлина. — А если серьёзно, Матвей, хорошо, давай через неделю созвонимся через наших слуг?

— Если за нами будут следить всерьёз, такой маневр никого не обманет… — протянул я, — с другой стороны, обвести вокруг пальца шпиона будет даже забавным. Сделай вот что: попроси слугу купить «ладошку», батарейку с проводом, которая позволяет заряжать телефон без розетки и новую сим-карту, любой тариф «Почтмейстера» с выходом в Паутину. Пусть отвезёт в банк и положит в ячейку на своё имя.

— Не вижу, как это поможет нам связаться друг с другом? — сморщила лобик Елизавета Георгиевна.

— Через неделю поедешь туда, достанешь этот телефон и вставишь сим-карту, — объяснил я, — прямо в банке выйдешь в Паутину и заведёшь почту с названием, ну скажем, мэрисью@почта. ри, и отправишь на адрес, который похожим способом заведу себе я.

— А как я узнаю, какое имя ты себе заведёшь? — спросила фрейлина Аматуни, смотря на меня своими большими чёрными глазами.

— А, ну да! — спохватился я. — Сейчас придумаю. Имя-имя, будь оно неладно… Имя…

— Может быть Марти Стю? — предложила Елизавета Георгиевна. — «Мартынов» плюс «стюард», м?

— Отличная идея, умница! — похвалил её я. — Да, заведу почту мартистю@почта. ри. Напишешь мне туда о том, как у вас дела, всё ли в порядке, насколько соскучилась по мне…

— Нужен ты был! — легонько толкнула меня фрейлина.

— Ну не нужен, тогда можешь и не писать, — пожал я плечами.

— Ой, всё! — отмахнулась Елизавета Георгиевна. — Напишу, а что дальше?

— Дальше я прочитаю, и в зависимости от этого либо позвоню тебе открыто, либо, так же как сегодня, заберусь к тебе в окно, — ответил я.

— Какой ты умный! — сказала она непонятно, насколько всерьёз. И засунула руку под одеяло. — Такой умный и такой замерзший… Тебя нужно погреть! Особенно в одном месте…

Она полезла под одеяло. Я посмотрел на часы. Времени у меня было очень мало, скоро нужно было вернуться под памятник Нахимову, где меня должен забрать Тарас.