Мартовские коты - [10]

(Заглядывает.)

Кабута ничиво. Но ты же ел! Там в кране же вада, я тоже пил – там настоящая, ну значит, есть туда пришел. И в кухне ел, и тут, и де сидишь. Ты, может, просто съел уже?

Наверно, дом такой, везде все разное едят, так надо. Де кухня, там садиться, и надо сначала долго всем стучать, ходить, и чтобы пахло, и всякими такими приносить, и в круглую все класть. Потом поесть.

А де сидят, ну, стол другой, всеремя де сидишь, там наливай такой стоит, а в нем водичка, из нее какая-то другая делаица, в чашшку. Такая, в ней плавы крутятся и пахнет как травой. Там вафлю я украл немношко, и просил потом, мне дали.

А утром в ванне, значит, с миски надо есть, вонту, и палочкой спецальной, и потом в ваду макать лицо, и пить, и «пффф» так делать. И я бы тоже помакал, такая-то ида, раз пробовал, так пахнет хорошо, но сильно очень, прямо весь чихал.

Доел совсем уже, пошел, я в миске етой посижу тогда. Вдруг тоже можно будет, я тогда как тятя.

Сгущенное внимание

Так, тятя, всеремя, и без меня бы как.

Смотри, я ведь не зря всегда. Как бы ты бы был, если бы не котик. Ты вот, например, сидел там и смотрел туда. Где светит и куда там все, как теле-визер. Куда ты там кабута как я пол, так ты руками делал, на белой и де кнопок. Там, видишь, ты сидишь давно, рукаешь все, а радый и не стал, я посмотрел, и хмурый, и там ведь не хватает. Ну, чутьчуть вот не хватает ведь?

Или вот лежал, а наперед сложил такую, где открыто и смотрел туда. Книшшка. Так просто ведь смотреть неинтересно, я пробовал. И даже покусал, оно листалось, а там внутри не знаю и картинки, или не знаю просто так. И что смотрел туда – там тоже не хватает. Видишь?

Или вот себе там рядом положил, и водишь там рукой. Де телевизер, там такой удобный. Вот там водил, водил, а потом все равно не радый. И зачем тогда. И тоже не хватает, ну, смотри.

Ведь там же котика везде же надо там поставить, чтобы. Видишь! Не хватает! А будет котик, так и сразу!

Я сам туда тогда пришел, чтобы в него в кота в меня смотрел всегда. Я потому что же хотел, чтобы все хватало, и чтобы красиво, а так и сразу и хорошо, и будешь смех, и может и погладят. Ну и я.

Ты там где долго смотришь, будет котик, там потому что нужен. Я так обещаю.

О главном

Меня трогай, пожалуйста. В спину трогай, тут вот за ухом и где борода. Знаешь, я расскажу, а то вот ты, бывает, хмурый там, или другое, и не станешь, а ето очень нужно. Чтобы трогать, и гладить, и всегда.

Я вот, смотри, сижу, кабута. Када уже поспал про все, и круглешки поел, и хвост помыл, и ногу.

Тогда, бывает, думаю в себя, что как все хорошо, и даже если не совсем, то будет. А потом раз – все есть, а меня не очень-то вдруг стало. А как же я? И меня сразу кабута непонятно. Где котик тут? И сразу совсем один, и тоскую. Как же я. И тогда вот очень сразу нужно, чтобы трогать. Вот так пришел, помазался об все, и тебя толкаю как бодал. И внутри в руках насяду, а даже и потрогаю немного. И ты чтоб тоже не грустил, и настоящий чтобы тоже, и мы тогда тут вместе есть, и нужные. Друг другу вот сначала, а потом уже и всем. Ну, может вспомнится и так потом, но все равно, не будет так чтоб зря.

Когда про хорошее – всегда не зря. Ты меня погладь, и я сразу спокойный, что тятя, и нужен, и с тобой и ты тоже. Вместе нужные.

Надо всех гладить так, никто тогда грустить не будет.

Евгения Доброва Мостопоезд

Кота выловили из двухсотлитровой бочки с водой на стройке. Сколько времени он в ней плавал, неизвестно. Может, целый день. Кот барахтался у скользкого борта, шкрябал лапами по изнанке металлического кольца, но выбраться не мог – воды было не доверху, и барьер получился непреодолимым. Все это время он орал, призывая мявом на помощь. По этому мяву Сашка его и нашел.

– Иди сюда, киса.

Наклонился над бочкой, кот заорал еще громче и вцепился в рукав.

– Спокойно, киса.

Кот сидел на руках и дрожал. С шерсти стекала вода, капала с рубашки на шорты, на ноги, просачивалась сквозь дырочки сандалет. Сашка шел по тропинке домой и думал, что скажет матери: в семье никогда не держали животных.

Место, в котором жил Сашка, называлось улица Мостостроительная, или коротко Мостопоезд. Через Южный Буг строили мост, к берегу протянули железнодорожную ветку для доставки строй материалов, по ней же подогнали состав теплушек. Там поселились рабочие. Поэтому Мостопоезд.

Рядом стояли бараки. В Сашкином проживали четыре семьи. В каждую квартиру – отдельный вход. Калиточка, под окнами палисадник и огородец. На сорока квадратных метрах мать завела цветник: розы, мальвы, галардии, сентябрины, золотые шары. Пара абрикосовых деревьев, старый орех, у самого забора шелковица, черная и белая. Пятна от черных ягод оттирали с одежды белыми, больше ничто не брало: ни мыло, ни сода, ни соляной раствор, ни кипячение с канцелярским клеем. Сашка сорвал ягоду с ветки, сунул в рот. Перехватил поудобнее кота. Кот пригрелся и мирно спал на груди.

Мать вышла на крыльцо в ожерелье из прищепок, с тазом мокрого белья в руках.

– Вот, – сказал Сашка. – В бочке тонул на стройке. Я вытащил. Утопить хотели, а может, сам нечаянно свалился.

Мать поставила таз на ступени, сняла с веревки высохшее полотенце, присела на лавку, расстелила его на коленях и взяла у Сашки кота.