Мартовские фиалки - [54]

— Дело в том, господин Премьер-министр, что меня не устраивала столовая в полицейском управлении. — Геринг громко рассмеялся. — Впрочем, если говорить всерьез, я уверен, что вы прекрасно знаете, почему я ушел, поскольку в то время вы сами возглавляли полицию. Я не собираюсь скрывать, что отрицательно отношусь к «уходу» из полиции так называемых неблагонадежных офицеров. Многие из них мои друзья, и кое-кто остался без пособий по безработице. А двое лишились своих голов.

Геринг медленно улыбнулся. Своим широким лбом, холодными глазами, низким рокочущим голосом, оскалом хищника и свисающим животом он напоминал мне большого жирного тигра-людоеда. Он, казалось, интуитивно уловил, какое впечатление на меня производит. Наклонившись, он приподнял львенка и положил его к себе на колено, как на кресло. Спящий львенок даже не пошевелился, только приоткрыл на мгновение глаза, когда хозяин погладил его по голове и потрепал за уши. В эту минуту Геринг напоминал папашу, любующегося своим чадом.

— Посмотрите на него. — Геринг обращался к помощникам. — Он не ищет тени, не прячется и не боится открыто выразить свое отношение к людям. Независимость — это великое преимущество. Человек, который может и отказать мне в услуге. Он достаточно смел, чтобы заявить об этом вслух, в то время как все вокруг, боятся открыть рот. Таким людям можно доверять.

Я кивнул на папку, лежащую на столе.

— Бьюсь об заклад, что все эти бумажки собрал Дильс.

— Вы не ошиблись. Я унаследовал это досье, как и тысячи ему подобных. Это случилось после того, как этот куриный фермер выпихнул Дильса из кресла шефа Гестапо и уселся в него сам. Это была последняя услуга, которую Дильс мне оказал.

— Могу ли я спросить у вас, что с ним произошло потом?

— Конечно, можете. Он по-прежнему работает на меня, хотя положение занимает более скромное — руководит речным судоходством на «Предприятии Германа Геринга» в Кельне.

Геринг, когда говорил о предприятии своего имени, не испытывал ни тени смущения, считая такое положение вещей совершенно естественным.

— Как видите, — с важностью заявил он, — я не забываю людей, с которыми сотрудничаю. Правда, Ринакер?

Тот не заставил себя ждать с ответом:

— Разумеется, господин Премьер-министр, все мы чувствуем ваше внимание.

Такой ответ, конечно, оценивается высшим баллом, подумал я. В это время в комнату вошел слуга с большим подносом, на котором стояли чашечки с кофе, бутылка мозельского вина и яйца по-бенедиктински для Премьер-министра. Геринг проглотил их с такой жадностью, как будто целый день не ел.

— Хотя я больше не руковожу Гестапо, — сказал он, — но в службе безопасности остались еще мои люди, такие как Ринакер. Они работают скорее на меня, чем на Гиммлера.

— И таких людей немало, — преданно пропел Ринакер.

— Они информируют меня о том, что происходит в Гестапо. — Геринг изящным движением вытер свои широкий рот салфеткой. — Так вот, Ринакер сообщил мне, что вы посетили мою квартиру на Дерфлингерштрассе. Эти апартаменты, как он, должно быть, уже объяснил вам, я передал в распоряжение человека, в определенной области являющегося моим доверенным лицом. Его имя, я полагаю, вам уже известно. Это Герхард фон Грайс, который неделю назад, даже больше, исчез. Ринакер сказал, что, по вашему предположению, кто-то мог к нему обратиться с предложением приобрести краденую картину. Если быть точным, обнаженную натуру кисти Рубенса. Мне не ясно, на чем основана эта ваша гипотеза, и уж совсем непонятно, как вам удалось докопаться до этого адреса. Не стану скрывать, господин Гюнтер, что ваша осведомленность производит впечатление.

— Очень признателен, господин Премьер-министр.

Кто знает, подумал я, еще немного практики — и у меня будет сноровка не хуже, чем у Ринакера.

— Ваш послужной список офицера полиции говорит сам за себя, и я не сомневаюсь, что в качестве частного детектива вы не менее компетентны.

Он кончил есть, выпил стакан мозельского вина и закурил огромную сигару. В отличие от своих помощников и Ринакера, Геринг не выказывал признаков усталости, и мне стало любопытно, что это за розовые таблетки были в его коробочке. Он выпустил кольцо дыма, размером с небольшое облако.

— Так вот, Гюнтер, я хотел бы стать вашим клиентом. Вы должны найти Герхарда фон Грайса, и желательно до того, как это сделает Зипо. Не потому, что речь идет о каком-либо преступлении, вы понимаете. Дело в том, что Грайс обладает кое-какой конфиденциальной информацией, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы она стала достоянием Гиммлера.

— О какой именно информации идет речь, господин Премьер-министр?

— Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос.

— Простите, господин Премьер-министр. Если вы хотите, чтобы я сел на весла, мне нужно знать, не протекает ли лодка. Именно в этом и заключается разница между мной и сотрудником полиции. Он не может обратиться к вам с таким вопросом. Это привилегия, которую дает независимость.

— Восхищаюсь вашей прямотой. — Геринг внимательно посмотрел на меня. — Такие люди, как вы, обычно не ограничиваются обещаниями и если берутся за дело, то доводят его до конца. Возможно, что вы правы: если мы затеяли этот разговор, вы должны иметь представление о его предмете, и достаточно полное. Но при этом, господин Гюнтер, вы должны понимать, что доверие накладывает определенные обязательства. Если вы подведете меня, это вам дорого обойдется.