Мартин-Плейс - [12]

— Зависят от точки зрения, — Дэнни улыбнулся его откровенности.

— С моей точки зрения, — заявил Слоун, — тоска зеленая.

Впорхнул Томми Салливен, бодрый, самоуверенный.

— Что еще за тоска зеленая? — поинтересовался он.

— Твоя морда, — с отвращением сказал Арти и отошел.

Томми ухмыльнулся. Навалившись грудью на стол, он сказал:

— В следующее воскресенье мы идем в Менли. Мировые аттракционы. Шарики, тир, автоматы с фильмами. Самые лучшие фильмы — «Жизнь в гареме» и «Запретный плод». — Благоговейным тоном он добавил: — Ух и грудастые же девочки! Хочешь, пойдем с нами.

— Может быть, — замялся Дэнни. — Я потом тебе скажу.

Почувствовав, что его покровительство отклоняется, Томми съязвил:

— Конечно, тебе еще рановато, но если хочешь, мы тебя захватим, — и отошел к Китти Блэк. Китти засмеялась, Дэнни молча бесился, не решаясь поднять голову.

Часы на почтамте пробили, и маленькие группки рассеялись. Застрекотала пишущая машинка, загремела тележка, на которой из хранилища подвозились счетные книги, заскрипел ящичек картотеки, властно зажужжал внутренний телефон — в «Национальном страховании» начался еще один рабочий день.

Риджби открыл книгу, обмакнул перо в чернила и принялся писать — не таким твердым и кудрявым почерком, как прежде, но все еще достаточно четким.

Вчера они с Эдит, как обычно, гуляли по аллеям Садов и «Домейна», сидели на лужайке, слушая оркестр, и пили в летнем кафе чай по-девонширски. И, работая, он вновь пережил все подробности этой прогулки, вспоминая то, что было интересно им обоим. Три месяца, прошедшие со времени его первой встречи с Эдит, промелькнули слишком уж быстро, подумал он; и в его душе вновь началась мучительная борьба между необходимостью действовать и глубоким неверием в свои силы. Он рассеянно посмотрел в окно, потом на книгу перед собой. Итог был подведен неверно. Он зачеркнул две цифры и поглядел на испорченную страницу. А, какое это имеет значение? Все это пустяки, лишь бы ему удалось сохранить свою подлинную личность. В конце концов какое-нибудь непредвиденное обстоятельство обязательно разоблачит его перед Эдит. Обязательно наступит минута, когда он уже не сможет уклониться от ее расспросов, не выдержит вечной пытки мучительного ожидания ее следующего вопроса.

Сколько уже лет он мечтал отречься от этого места? И вот теперь он от него отрекается! Риджби крепко сжал губы. Он подкрепит это отречение делом, и ему не придется принимать в зале заседаний из рук управляющего золотые часы с цепочкой — благодарность за пятидесятилетнюю службу. Нет! Конец его долгому притворству наступит гораздо раньше, и за оставшееся ему время он все-таки успеет сотворить короткую и блаженную реальность.

Дэнни записал: «Дорожные расходы — 4 шиллинга 6 пенсов», — и промокнул запись. Его глаза впились в страницу с чрезмерной сосредоточенностью, ибо к нему жадно тянулись невидимые щупальца власти, которой он не желал подчиняться, хотя еще не имел на это права.

Когда шиллинг брякнул о стол, Дэнни рывком поднял голову.

— Чего это ты? — удивился Салливен. — Вот деньга на пирог и пару песочных пирожных. И пошевеливайся, не то тебе спасибо не скажут.

— Ладно, не командуй! — Дэнни схватил шиллинг. Снова его укрепления не выдержали натиска врага. Здесь вокруг него была сила, а также тупая слепота. Эту слепоту он пытался заклясть, воображая, что за его работой и даже мечтами следят невидимые глаза, что их оценивают невидимые умы. Он словно пытался вообразить себе бога, который уже стал немного походить на Рокуэлла — почти столь же недоступного и далекого.

Вернувшись с заказанными завтраками, Дэнни подошел к столу Риджби.

— Извините, что я опоздал, мистер Риджби.

С легкой усмешкой в глазах Риджби сказал:

— Ничего, Дэнни. В магазине было много народу?

— Да.

— Пожалуй, вам следует выходить немного пораньше и не мешкать, как в последние дни. — Риджби наклонился вперед и продолжал: — Вам не всегда придется ходить за такими покупками. Через год этим будет заниматься новый младший клерк. Нетерпение делает вам честь, но вы еще слишком молоды, чтобы оно производило должное впечатление. — Улыбнувшись, он добавил: — Мне кажется, Томми Салливен бросает в эту сторону весьма злобные взгляды. Отнесите ему поскорее что-нибудь поесть.

Этот мягкий выговор был неприятен Дэнни, потому что обнажал его бессилие. Риджби превратил его бунт в простую мальчишескую обиду, но, во всяком случае, понял его. А когда он упомянул Томми Салливена, в его голосе послышалась успокоительная ирония.

Дэнни решил, что на этот раз поест у себя за столом, а потом пойдет посмотреть витрины книжных лавок. Это был один из способов поддерживать связь с внешним миром. А эту связь он должен ощущать всегда и претворять это ощущение в поступки, иначе мелочность его обязанностей станет совсем уж невыносимой. Он ведь не похож на тех, чья жизнь отмечена омертвляющим влиянием вечного однообразия дней. И нельзя становиться похожим на них.

Неслыханное событие! Обеденный перерыв уже кончился, а Мервина Льюкаса еще не было! Когда он, наконец, сел за свой стол, его вид яснее всяких слов говорил, что его опоздание никого не касается и что раз он опоздал, не имея на то права, значит у него были уважительные причины.