Марсианские войны - [127]

— Песню, — скомандовал Казар, снова принимаясь чесаться.

Теперь должен был вступить женский хор, но его заменила одна Утренняя Лань.

В моей овчинной шубке

Как ты…

Неожиданно Казар взвыл и стал хвататься за доспехи.

— Что теперь? — спросил Байяр.

Вместо ответа Казар застонал, лицо его исказила гримаса страха и боли. Он принялся срывать панцирь, раздирая его на клочья и отбрасывая куски кожи и стали.

— Колонна, стой! — крикнул Ариунболд.

Через несколько секунд орда остановилась. Соскочив, вернее, свалившись с седла, Казар продолжал возиться с доспехами. Панцирь между тем раздувался на груди, топорщился и коробился, словно человек под ним рос, распухал и полнел.

— Отойди! — крикнул Казар, когда Утренняя Лань наклонилась, чтобы развязать ремни.

— Когда закончу, — прошипела она, дергая узел. — И не раньше.

Тем временем Казар расстегнул боковые ремни и рванул доспехи. Кираса, распавшись на две половинки, упала на землю и открыла взглядам изумленных монголов безглазую коричневую голову, чей носик-клюв, похожий на жало насекомых, жадно впился в грудь человека.

Утренняя Лань в ужасе закричала. Другие, спрыгнув с коней, бросились на помощь своему хану. Две сильные руки сжали голову твари. Пальцы Казара напряглись, он вырвал из-под рубашки и само чудовище. Оно жалобно запищало.

— Да это же вошь! — изумленно прошептал Байяр.

И действительно, серо-коричневое, покрытое хитиновым панцирем, с волосатым брюшком и шестью ножками существо весьма напоминало громадную вошь.

— Таких вшей не бывает! — отрезала Утренняя Лань и пнула Байяра ногой.

— Вошь. Определенно вошь.

Волосатые ножки жуткого насекомого заканчивались черными коготками, цеплявшимися за белье Казара, который тискал, крутил и давил его.

— Отойдите! Я сам справлюсь с этой мерзостью! — загремел Казар.

Все отступили. Острый коготь прочертил на его щеке красную линию. Казар и бровью не повел. Он сжимал голову чудовища все сильнее и сильнее, но клюв-жало оставался свободным и угрожающе тянулся к человеку. На шее монгола вздулись от напряжений вены, кожа покраснела, а вошь пищала все сильнее и пронзительнее.

— Будь ты проклята! — рычал Казар, сжимая безглазую тварь. — Будь прокляты все, тебе подобные!

Ножки насекомого судорожно дергались, клюв тянулся к шее воина. Отступив на шаг, Казар сделал последнее усилие.

Голова лопнула с оглушительным треском. По пальцам Казара потекла кровь. Ножки дрогнули и замерли.

С шумом выдохнув воздух, Казар выпустил из рук мертвое насекомое. Цепляясь когтями за одежду, словно не желая расставаться с добычей, отвратительное создание скатилось на камни. Казар наклонился, одну за другой оторвал мохнатые лапки, осыпая каждую проклятиями, и отбросил ногой туловище в сторону.

Вошь осталась лежать на спине, а Казархан, отдышавшись, обвел взглядом притихших в стороне монголов. Глаза его пылали от гнева, но голос оставался спокойным.

— В этой части Китая вши, оказывается, очень крупные, — нерешительно заметил Байяр.

— Вши такими не бывают, — немедленно возразила Утренняя Лань.

— Посмотри, — Байяр перевернул гадину ногой и указал на темное пятнышко на ее панцире. — Видишь? Такие пятна появляются у вшей, когда они насыщаются.

— Все равно это не вошь, — стояла на своем Утренняя Лань.

— Это колдовство Красного Глаза, — резко бросил Казархан, вглядываясь в холмы за Великой Стеной. — Передайте всем. Следить за прячущимися Красными Глазами. Но не убивать.

— Почему? — спросил Герелхан.

— Я сделаю это сам, — буркнул Казар, подбирая разорванный панцирь.

Натянув потрепанные доспехи Чингисхана, он вскочил в седло и отдал приказ трогаться. Копыта Новой Золотой Орды смяли мертвое чудовище. Его броня треснула, лопнула и отвалилась. После того, как последние копыта простучали по ней, осталось только ржаво-бурое пятно, вдавленное в каменные плиты дороги.

Теперь уже все вслед за вождем грянули песню.

Утром, когда я гляжу на тебя,

Дядя Намсан, ты совсем посерел,

И когда я сижу, прислонившись к твоей ноге,

Дядя Намсан, я знаю, что ты повеселился.

Впереди скакал Казархан, разъяренным взглядом прощупывая дорогу. Гневное выражение потемневшего лица предвещало бурю. За его спиной пели монголы. Пели, чтобы забыть об усталости и пустых желудках.

До того места, где Великая Стена соединялась с Новой Стеной, оставался еще не один день пути. А там… там они обрушатся на пришельцев с Красной планеты, разрушая, грабя и убивая.

Каждая жила не знающего усталости тела жаждала этого часа, и пальцы все сильнее сжимали поводья.

Глава 57. КОЛЫМСКАЯ БАШНЯ, БЫВШАЯ СИБИРЬ

Получив послание Телиана Пиара, Комо Дат перечитал его дважды, потом разорвал и пронесся мимо почтительно застывшего у двери гнарда, доставившего сообщение. Он быстро спустился на нижний уровень башни, где располагались апартаменты паека.

Пиар встретил его у дверей.

— Не могу поверить тому, что вы мне сообщили, — проскрежетал гнард.

— Разведывательный Дивизион уверяет, что все так и есть.

— Эти монголы не столько земляне, сколько гнарды. Их нельзя так легко уничтожить.

— Донесение свидетельствует об обратном.

— Я им не верю, в разведке сидят слепцы, не способные ни на что. Все их анализы и прогнозы сбываются не более, чем на четверть.