Марсианская роза - [61]
Я еще с Кутаиси заметил, если он левую бровь поднимает, значит, поднятый вопрос его раздражает, а если правую — он в разговоре заинтересован и слушает благожелательно.
— Говоря о Вселенной, мы всегда ставим вопрос об универсальности физических законов. Может, пора поставить вопрос о единстве законов социальных?
— Это ты к чему? — насторожился мой шеф.
— Это я к тому, что коррупция неистребима, просто если одни заинтересованы в денежных знаках, то других больше интересует кровь. Правда, существо дела от этого не меняется. Ито, и другое является, можно сказать, квинтэссенцией существования разума. Я правильно говорю, товарищ генерал?
Лютоплатов некоторое время внимательно разглядывал меня.
— Дерзок ты, Гурский, не по чину, — сказал он. — Словами непонятными бросаешься. Может, тебе пора кандидатскую диссертацию по философии защитить? А то ведь возникла у нас одна проблемка в Элистинском университете. Вопрос твоих боевиков из «Антиареса» касается.
— Товарищ генерал, — взмолился я. — Вы же меня после командировки в отпуск обещали отпустить!
Этот садист только улыбнулся сладострастно.
— А я, — почти нежно сказал он, — господин Гурский, хозяин своему слову. Не спорю — давал тебе такое слово. Теперь как хозяин забираю его обратно.
— Так я же только женился, — тяжело вздохнул я. — Даже доложить не успел. Хотел вас свадебным генералом пригласить.
— Это хорошо, вернешься, и свадьбу справим, — ласково кивнул Лютоплатов. — А я уж думал, что промолчишь. А коли так, то самое время влюбленным проверить силу своих чувств расстоянием. Но раз тебе на этот раз попрощаться надо, даю тебе два дня. В среду жду тебя в управлении, тогда и задача поставлена будет. Усек?
Я уже выходил, когда он меня окликнул по имени. Он редко так поступал. Значит, что-то особенное, важное хотел сказать.
— Валя, — сказал генерал. — А ведь хана марсианам, а? Вломились они к нам со своими питательными пипетками и отсосниками. Теперь они узнают, что такое настоящие кровососы. Мало им не покажется.
— Да уж, — согласился я. — Мало им не покажется. Только я тебе так скажу, Иван Федорович, нам тоже несладко придется, раз уж наши кровососы с ихними общий язык нашли. На два фронта драться придется.
Я вышел из здания управления, прошелся по скверу, посидел на скамейке, уныло прикидывая, что я скажу Вере. Не хотелось мне в командировку, впервые в жизни не хотелось. У меня и дома были теперь дела. Где-то далеко, на Семеновке, слышался унылый крик марсианина. «Улла! Улла!» — взывал марсианин к далекой и невидимой планете. Откуда-то тянуло голубым горьковатым дымком.
Будто осень была и журавли на юг улетали.
Царицын,
11 мая — 12 июня 2006 года
Бесы марсианских пустынь
Глава первая
Марс…
Пока он выглядел красноватой горошиной, повисшей над лентой Астероидного пояса. До него была еще неделя лета, планетолет заканчивал торможение и маневрирование, ставящее целью прийти к планете в наиболее удобном для посадки положении. Чуть ниже желтого кружка Солнца высвечивалась яркая звезда — Земля. Что и говорить, трехмесячный полет изрядно всем надоел. Попробуйте три месяца провести в замкнутом пространстве, занимаясь одним и тем же делом, а точнее бездельем, общаться с одними и теми же людьми, сидеть на паршивой и стандартной корабельной кухне, но главное — доставала невесомость. Это только в фантастических романах астронавты ловко плавают в невесомости и, едва шевеля пальцами, направляют свой полет. В действительности невесомость угнетает, к ней привыкаешь не сразу, можно только посочувствовать тем первым космонавтам, которые летали на орбитальных станциях по году и более. После полета всем нам предстояло проходить карантин, чтобы адаптироваться к притяжению Марса, пусть даже оно меньше, чем на Земле. Опять карантин, опять все те же уже порядком надоевшие в полете рожи. Вольно было фантастам сочинять рассказы о космических путешествиях!
А главное, в полете нечего делать. Журналы, имевшиеся на борту «Пилигрима», я изучил от корки до корки в первый же месяц. Включая порнографические, оставшиеся от какого-то озабоченного итальянца, летевшего предыдущим рейсом. Потом пришлось читать «Цену пустоты» Ирвинга Стронга. Книга была на испанском языке, а я его знаю слабо, поэтому получилась неплохая практика. Особых знаний мне чтение не прибавило, но в целом пошло на пользу — увеличил свой словарный запас, а с помощью арсолога Хургеса, летевшего на Марс в четвертый раз, закрепил произношение.
Марс, конечно, уже не тот, как в конце двадцать первого века, за последние годы на нем построили шесть поселений, и теперь на Марсе обитает колония общей численностью почти двадцать тысяч человек. Накладно для любой страны мира, но вполне по силам объединенному человечеству, от имени которого выступает ЮНЕСКО. Программа освоения Марса утверждена этой организацией ООН, и это внушает надежду, что положение на Земле после вооруженных конфликтов с арабским миром все-таки поправится. По крайней мере, ООН играет все возрастающую роль в предотвращении военных конфликтов, а ведь совсем еще недавно казалось, что организация себя изжила и не может противостоять двум гегемонам современности — США и Китаю, которые друг к другу относились с нескрываемой враждебностью. Хорошо, что в последнее время заметный рывок в развитии сделала Россия, теперь и с ней приходилось считаться, а Россия довольно удачно лавировала между основными политическими противниками, набирая очки в ООН и в арабском мире, где нередко выступала в роли посредника, замиряющего конфликтующие силы. Знаете, наверное, я плохой патриот, если говорю такие слова, но мне ужасно надоели террористические акты против моей родной страны. К тому же я из Флориды, моя семья проживала там несколько поколений, пока мы не подверглись той печально знаменитой бактериологической атаке «Воинов Аллаха». Нас эвакуировали, а Майами теперь закрыт для заселения на пятьдесят лет, и неизвестно, что в действительности будет, когда этот срок пройдет.
