Маршал Рыбалко - [9]

Спустя много лет Маршал Советского Союза

А. И. Еременко опубликовал письмо Павла Семеновича в книге своих мемуаров:

«Дорогой Андрей Иванович!

Шлю привет и самые лучшие пожелания. Желаю скорее выздоравливать. Андрей Иванович, убедительно прошу, помоги мне, пожалуйста, выбраться из глубокого тыла. Я пойду на любую работу, пойду командиром дивизии, заместителем командира кавкорпуса (есть теперь такие). Стыдно сидеть, хочу воевать. Ты меня знаешь, знаешь не сегодня; всю свою жизнь я работаю честно для Родины и партии и думаю, что хорошо буду воевать. Очень тебя прошу, позвони Ефиму Афанасьевичу Щаден-ко или т. Румянцеву *, попроси назначить меня в действующую армию.

Я буду очень тебе благодарен. Начинаются активные действия на фронте, а я сижу в тылу. Если ты уже поправился, забери меня к себе, буду работать хорошо. Очень прошу, помоги мне выбраться. Еще раз⁴ привет, извини за просьбу.

Твой П. Рыбалко.

20.5.42. Казань» ².

Через несколько дней страстное желание Павла Семеновича осуществилось...

• Тогда руководящие работники Наркомата обороны. — Авт.

I

ГЛАВА ВТОРАЯ

Необычно жарким для Подмосковья выдался июнь сорок второго. В тот день, когда мы выезжали в 15-й танковый корпус, с утра собиралась гроза. Стояла нестерпимая духота. Небо заволокло тучами. Где-то далеко погромыхивало, сплошную серую пелену над головой изредка прорезали молнии, но дождем и не пахло. Машины ожидали нас в тени, но можно было не сомневаться, что внутри — как в натопленной русской печи.

Все, кто должен был сопровождать командующего, уже собрались. Не было только Рыбалко. Романенко посмотрел на небо и недовольно бросил:

— Что он там возится? Только отъедем — и хлынет ливень!

— Хорошо бы,— вздохнул я и, вроде ненароком, заметил:— А у вашего зама в запасе семь минут. Вы назначили на 11.00.

Вспыльчивый по характеру Романенко так же быстро отходил. Взглянув на часы, смущенно усмехнулся. Ровно в одиннадцать Павел Семенович подошел к машине, еще раз подкрепив складывающееся мнение: он — человек точный. Мы устроились на заднем сиденье, Романенко сел рядом с шофером, и машина рванулась с места. За нами последовали автомобили со штабными работниками и начальниками некоторых родов войск и служб.

Перед отъездом Павел Семенович знакомился с личными делами руководящего состава 15-го танкового корпуса. Очевидно, до встречи с новыми людьми ему хотелось составить о них хотя бы предварительное представление.

Мне нетерпелось узнать его мнение о генерале Копцове, моем старом товарище, и я спросил:

— Что скажете, Павел Семенович, о командире корпуса?

— Мне кажется, он человек надежный. Член партии с 1925 года, Герой Советского Союза. У него богатый боевой опыт...

Романенко оглянулся и иронически спросил:

— Это все, что ты вычитал из его бумаг? Не очень много.

— Пока — все. Увижу в работе — скажу больше.

I

— Мог бы,— кивнул я.— Это долгая история. Копцов еще молод — ему и сорока нет, но пережил достаточно.

— Интересно,— оживился Рыбалко и, устроившись поудобнее, приготовился слушать.

— Он из рабочей семьи. В бою с белогвардейцами под Ставрополем погиб его отец. Когда наши войска оставили город, беляки повесили мать. Потом мальчика взяли на воспитание красноармейцы, и он в составе пол-| ка провоевал до конца гражданской войны. Армейскую службу продолжал на Дальнем Востоке. Участвовал в военном конфликте на КВЖД. Окончил Ленинградские танковые курсы. Воевал на Халхин-Голе...

— Не торопитесь, Семен Иванович,— попросил Рыбалко.— Расскажите поподробнее, как он воевал...

— Хорошо воевал. Приведу такой пример. Танковый батальон, которым командовал Копцов, получил задачу уничтожить перешедший в наступление японский пехотный полк. В разгар боя танк комбата прорвался в рас-^ положение противника и там был подбит. Японцы насе-| дали, пытаясь завладеть танком и взять в плен экипаж. Огнем орудия и пулемета танкисты на протяжении вось-1 ми часов, до подхода наших частей, отражали вражеские атаки. Исключительное мужество и хладнокровие проявил в этом бою Копцов. Сохранил танк и спас жизнь экипажу.

— И за этот подвиг ему присвоили звание Героя?— спросил Павел Семенович.

— Не только за этот. Золотую Звезду он получил за все свои подвиги на Халхин-Голе. А я рассказал только об одном из них.

Тут небесные хляби наконец разверзлись, и на нас обрушились потоки воды. И хоть лило недолго, дышать ' сразу же стало легче. Романенко приказал остановить-1 ся, мы вышли, немного размялись, а когда вновь усе-| лись в машину, Рыбалко сказал:

— С Халхин-Голом все ясно. Теперь расскажите, как | Копцов воюет с фашистами. Ведь он на фронте с первых дней...

— В начале войны Копцов командовал 46-й танко

вой дивизией в Прибалтике. 27 июня сорок первого его дивизия перешла в контратаку и ворвалась в город Да-

'— А Семен Иванович мог бы и сейчас рассказать о Копцове поболее, ведь он тоже халгинголец. Не правда ли?

угавпилс. В центре города развернулось ожесточенное сражение. Копцов был ранен, но поле боя не покинул и продолжал руководить частями дивизии...

— Ограничимся этим,— перебил Прокофий Логвино-вич и указал на мелькнувшие в лесу белые палатки.— Подъезжаем к расположению корпуса.