Маршал Рыбалко - [29]

беспрепятственно вошли в Чугуев. Далее сообщалось, что бойцов удивили тишина и чистота на улицах города. Жители объяснили, что гитлеровцы при отходе заставили их отгрести от домов снег, а сами на подметенных улицах установили мины.

— И зто все? — возмутился Рыбалко, прочитав газету. А через два дня, встретив Никитина, строго раскритиковал статью.

Произошло это в танковом батальоне А. Н. Жабина, расположившемся под Роганью в ожидании приказа на выступление.

Наступала ночь. Горел костер, танкисты пекли картошку. И тут подкатил «виллис» командующего. Комбат поспешил с рапортом, но Рыбалко взмахом руки остановил его. Подошел к костру. «Картошка? Спеклась? А ну, лавай ее сюда!» — с этими словами он нагнулся и вы-Срал одну покрупнее. Съев, похвалил. Затем поинтересовался, какую задачу выполняет батальон, каков обзор, ориентиры. Собрался, было, уезжать, но тут заметил Никитина и обрушился на него:

— Корреспондент? Не вы ли написали, как легко мы взяли Малиновку и Чугуев? Разве так надо писать? А где у вас бои, геройство, потери, которые до этого понес корпус? Нет у вас и о том, что мы перемололи гитлеровцев в многодневных боях, и они отступили, истекая кровью, потеряв всю свою технику. Вот о чем надо писать, а вы — о подметенных улицах! Небось, приедете в редакцию и напишете, как я тут с Жабиным ел картошку. А кому это интересно? Газета должна звать на подвиг!..

Заметив, что Никитин растерян и пристыжен, Рыбалко смягчился. Открыл дверцу машины и добродушно произнес:

— Садись, подвезу в передовой отряд. Нечего тут сидеть и ждать, пека батальон вступит в бой.— Но тут же строго предупредил: — Я запомню вашу фамилию, посмотрю, как будете писать в дальнейшем.

Никитин доложил о замечаниях командующего редактору. В политотделе состоялся серьезный разговор с сотрудниками редакции, корреспондентами. Насколько мне помнится, у Рыбалко потом не возникало недовольства содержанием статей о боевых действиях войск.

Главные силы армии достигли Северского Донца и приступили к его форсированию. На левом фланге армии кавкорпус генерала С. В. Соколова продолжал

глубокий обход Харькова с юга. В это время 40-я армия генерала К. С. Москаленко вела сражение за Белгород и 9 февраля освободила его. Это открывало путь для наступления на Харьков с севера.

Наметившийся обход Харькова с севера и юга создавал угрозу окружения для всей харьковской группировки противника. Гитлеровское командование приняло решение отвести войска с рубежей Северского Донца к Харькову.

Чем ближе мы подходили к Харькову, тем отчаяннее сопротивлялись арьергардные эсэсовские части. К 14 февраля врагу оставался только один выход из города — по железной дороге Мерефа — Новая Водолага, и он, чтобы выиграть время и эвакуировать войска и материальные средства, не считаясь с потерями, предпринимал жестокие контратаки. В бой вводилось до 200 танков. Вражеская авиация наносила по нашим войскам систематические удары с воздуха.

Удержанию Харькова немецко-фашистское командование придавало огромное значение. Гитлер обещал устроить русским в Харькове «немецкий Сталинград», и с этой целью из Западной Европы были переброшены свежие пехотные и танковые дивизии. Северный и восточный секторы города оборонялись танковой дивизией СС «Рейх». Южный сектор — танковой дивизией СС «Адольф Гитлер». Кроме этого, для усиления обороны Харькова был создан специальный армейский корпус особого назначения «Раус» в составе 167-й, 168-й пехотных дивизий и моторизованной дивизии «Великая Германия».

И тем не менее 15 февраля стрелковые части армии Рыбалко подошли к юго-восточной окраине Харькова и завязали бои в предместьях. Особенно упорными они были на рубеже хутор Куленичи, станция Лосево, хутор Кошляры.

Отражая контратаки эсэсовцев, 62-я гвардейская стрелковая дивизия генерала С. П. Зайцева овладела Большой Основой и вышла на Змиевскую улицу. Для развития успеха командарм Рыбалко выдвинул из своего резерва 179-ю отдельную танковую бригаду Ф. Н. Рудкина и один полк 184-й стрелковой дивизии С. Т. Койды.

Танкисты 113-й бригады полковника А. Г. Свиридова с десантом автоматчиков смелым броском ворвались в поселок Харьковского тракторного завода.

Немецко-фашистское командование бросило в бой последний оперативный резерв — танковую дивизию СС «Мертвая голова». Сопротивление вражеской группировки на какое-то время заметно возросло. Однако советские войска все плотнее затягивали кольцо окружения.

Во второй половине дня основные силы трех армий подошли к Харькову: 40-й — с севера, 3-й танковой — с юга и 69-й — с востока. Ожесточенные уличные бои продолжались всю ночь. Помощь войскам оказывали жители города, возглавляемые находившимися дс этого в подполье коммунистами.

Наконец, части 15-го танкового корпуса утром 16 февраля вышли на площадь Дзержинского и тут встретились с 183-й стрелковой дивизией генерала А. С. Кости-цина из 40-й армии. Остальные части корпуса продвигались по улице Свердлова, где и соединились с бойскзми 4-го танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко. Остатки немецкого гарнизона были рассечены на изолированные группы, которые ликвидировались по частям.