Маршал Ней - [10]

«Дети мои, — обратился Дюмурье к солдатам, — я ваш отец, даю вам время до завтра, подумайте и решайте». Решение принято! Генерал Ламарш и его протеже покидают предателя и уходят в лагерь Фамар под Валансьеном, где дожидаются Дампьера, поставленного во главе армии, раздираемой противоречиями, в отсутствие дисциплины погрязшей в беспорядках, выставленной на милость неприятеля, который стоит на границе Франции. Всё выглядело так, будто провидение желало наказать Республику, «старшую сестру наций», за её неумеренный аппетит, за претензии на роль нового Рима. Безусловно, это была война относительно небольшая, но, как сказал Уильям Питт, война на истребление. Идеология Англии и Австрии не допускала того, чтобы Франция кромсала карту Европы, создавая буферные государства, которые гарантировали бы ей военное, политическое и экономическое превосходство. Участники коалиции предпринимают наступление по всем фронтам.

Положение Нея при штабе Ламарша позволяло ему взглянуть на происходящее с высоты командного пункта. Адъютант «присутствует за генеральским столом и получает возможность обучаться военному ремеслу, имеет доступ к информации о расположении противника». Ней старательно выполняет приказы начальства, которому правительство приказало поскорее идти на помощь осаждённой крепости Конде. Несмотря на то что республиканцы горды своими победами: их войска в штыковых боях взяли несколько редутов, среди них два или три на пути в Кьеврен были захвачены Ламаршем и Неем, — они все-таки удержались от соблазна начать преждевременную атаку малыми силами, с необстрелянными рекрутами-новичками, часто допускавшими оплошности вроде стрельбы по своим соотечественникам, когда, попав в густые заросли, они не видели толком, в кого стреляют.

1 мая 1793 года под давлением кавалерийского отряда неприятеля лейтенант Ней, оказавшийся полезным в колонне Ламарша, вынужден повернуть назад и отойти к укреплениям Валансьена. Через неделю — новое отступление, войска отходят беспорядочно. Несмотря на проявляемый при защите отечества боевой дух, характерный для молодых французов, натиск врага на рубежах страны становится непреодолимым.

Дампьер убит ядром. Увидит ли Ней своего покровителя в роли исполняющего обязанности командующего? Маловероятно. Больше того, о Ламарше заговорили как о безусловно храбром человеке, но «не способном охватить взглядом положение дел в целом». Старого, упрямого вояку упрекали за то, что он тратил время на поиски загулявших солдат в злачных местах, в то время как его подчинённые руководили боевыми действиями на различных участках, в отсутствие вышестоящего командования.^{32} Уставший воин, генерал Ламарш, не стесняясь, признается, что не контролирует ситуацию и с нетерпением ждёт, когда его заменят, о чём уже объявлено.

2 мая Ней и его часть были подавлены перекрёстным огнём вражеской артиллерии на укреплённом участке последнего оборонительного сооружения. Они были вынуждены оставить свои позиции в Валансьене, на этом бульваре, ведущем из Фландрии, и искать спасения под защитой пушек другой крепости — Бушена. «Скоро мы займём позиции на Монмартре», — саркастически шутили некоторые солдаты.

Знакомство с оборотной стороной войны на примере участи войск Ламарша стало серьёзным испытанием для молодого Нея. Вместо опьяняющего свиста пуль и пролетающих ядер он наблюдает мрачную картину поля битвы: земля, усеянная телами убитых, торчащие из земли руки и ноги наскоро захороненных солдат. Нею довелось стать свидетелем больших чисток генералов, всех этих «мелких Дюмурье», действия которых были выставлены на суд санкюлотов. Там, где факты свидетельствовали о профессиональной некомпетентности командиров, посредственных военачальников, занимавших слишком высокие посты, возникали обвинения в отсутствии патриотизма и даже подозрения в сговоре с врагом. «Только решительность может спасти нас!» — в один голос утверждают Конвент и Комитет общественного спасения, направляющие в армию представителей народа и гражданской власти. Некоторые из этих посланцев полагают, что их долг — запятнать честь генералов. Волна репрессий захватывает генерала Ламарша, отстранённого от своих обязанностей и арестованного 30 июля 1793 года по доносу «красного генерала» Ронсена, который через несколько месяцев будет гильотинирован вместе с Эбером. Их казнят именно за клевету на храброго Ламарша: «Его считают пьяницей, и с 23 мая все истинные патриоты ему не доверяют».^{33} Наш адъютант, которому теперь некому было служить, в мрачном настроении возвращается в бывший 5-й гусарский, ставший 4-м после измены полка Бершени, перешедшего с Дюмурье на сторону противника.[16]

Солдат пойдёт, куда прикажут, если поддерживать его дух и настроить его против тиранов. Вмешательство революционного правительства в руководство военными действиями приводит к радикальному изменению ситуации, которое в меньшей степени обусловлено стратегическими решениями генералов, но связано в основном с постоянной заботой центральной власти о том, чтобы направлять энергию масс куда следует. Ней — воплощение образа солдата Республики, движимого мистической верой, готового отдать все силы и пролить свою кровь для защиты свободы. Поддавшийся пропаганде, проникшийся республиканскими идеями, он морально полностью подчинён тем, кто управляет политическим воспитанием армии II года Республики, которая должна символизировать революционное единение.