Маршал Конев - [19]

Иван Степанович видел, что и этот его рассказ о Корсунь-Шевченковской операции был выслушан с вниманием присутствующими. В заключение он не спеша, чётко сказал:

— Таким образом, опыт показывает, что мы научились осуществлять не только стратегический, но и оперативный манёвр. Тактическое же маневрирование ещё не доведено у нас до совершенства. Нередко проводятся лобовые атаки, в результате которых противник лишь вытесняется, а не уничтожается. Надо учить войска смелым охватам и обходам, заставлять врага вести бой в невыгодных для него условиях, а ещё лучше — окружать его и уничтожать…

Конев остался доволен сборами. Присутствовавшие сделали для себя соответствующие выводы из обмена опытом, ощутили приближение важных событий. В частях и соединениях активнее отрабатывались теперь вопросы разведки, взаимодействия, тактического маневрирования. Хотя официально предстоящая операция не обсуждалась, но все чувствовали, что её начало близко. Выступающие много говорили о противнике, более или менее точно оценивали его оборонительные возможности. Отмечалось, что характер местности, особенно на Львовском направлении, позволяет врагу организовать сильное сопротивление, и это подтверждалось тем, что противник, по данным разведки, усиленно ведёт инженерные работы, создаёт оборону из трёх полос общей глубиной до сорока — пятидесяти километров…

Звонок Сталина на этот раз не был для Конева неожиданным. Он ждал его. Знал, что такой большой, насыщенный войсками фронт не может долго бездействовать.

Поздоровавшись, Сталин будто с укором спросил:

— Не надоело ли вам сидеть в обороне, товарищ Конев? Войска, расположенные севернее, уже наступают. И наступают, как вы знаете, неплохо.

— Мы тоже готовимся, товарищ Сталин, — сдержанно ответил Конев. — Ждём команды.

Сталин коротко определил задачи фронта. Они сводились к тому, чтобы разгромить противника в Прикарпатье, изгнать врага с западных земель Украины и начать освобождение Польши.

— И в первую очередь надо взять Львов, — заключил он. — Мы в этом особенно заинтересованы…

Верховный Главнокомандующий предложил маршалу разработать план предстоящей наступательной операции и прибыть с ним в Москву. Назвал примерные сроки.

Закончив разговор, Конев встал из-за рабочего стола и некоторое время стоял задумавшись. Затем обратился к вошедшему генералу Соколовскому:

— Ну вот, Василий Данилович, пришло и наше время. Звонил Верховный. Сегодня же принимаемся за окончательную доработку. В распоряжении у нас не более двух недель. Успеем?

— Должны успеть, — как всегда, коротко и определённо ответил Соколовский. — Люди у нас опытные.

Конев подошёл к своему рабочему столу, бросил сосредоточенный взгляд на Соколовского, проговорил:

— Вы, разумеется, понимаете, Василий Данилович, что план надо готовить в глубокой тайне. На первых порах даже так: вы, я, Крайнюков, ещё один-два оперативных работника. И пока всё. Потребуется в соответствии с нашими задумками передислокация войск, и тоже — в строжайшем секрете. Отдайте распоряжения, чтобы соответствующие службы постарались ввести противника в заблуждение относительно наших намерений. Нужно подготовить специальный перечень дезинформационных мероприятий, особенно по линии средств связи.

— Это ясно. Всё будет исполнено.

— Тогда приступаем к делу. Соколовский вышел и вернулся с картами.

— Я много думал, прикидывал разные варианты, — сказал Василий Данилович. — И теперь целиком согласен с вашим предложением нанести одновременно два удара.

— И я всё глубже утверждаюсь в этом замысле, — признался Конев. — Возьмём наше решение за рабочий вариант. Значит, так: Рава-Русское направление и Львовское. Что это нам даст? Какое преимущество?

…Они долго сидели, в деталях обсуждая план командующего фронтом, намечая, какие силы сосредоточить на том и другом направлениях, какие для этого нужно будет произвести перегруппировки войск и многое, многое другое, что делается при подготовке такого рода операций.

А в это время в войсках фронта без промедления началась широкая и всесторонняя подготовка к новому мощному наступлению. Стоявшие в обороне общевойсковые армии, а также находившиеся вдали от фронта танковые армии принимали и обучали пополнение, создавались запасы снарядов, бомб, горючего, продовольствия и других материальных средств, ремонтировались и приводились в порядок оружие и боевая техника. Инженерно-сапёрные части, стремясь ввести противника в заблуждение создавали на тыловых рубежах новые и улучшали старые траншеи. Внешне всё говорило о том, что наши войска масштабно готовятся к надёжной и длительной обороне своих рубежей. Об этих задачах много и подробно публиковалось статей в армейских газетах, помещались различные оборонительные схемы, памятки, советы специалистов. В этом направлении действовали агитаторы и пропагандисты, партийные и комсомольские организации. Особую активность проявляла в такие дни фронтовая газета «За честь Родины», которую Конев всегда внимательно просматривал и регулярно приглашал её редактора полковника С. Жукова на беседы.

6

Сталин проснулся в то утро с неясной тревогой. Приняв душ, вышел из ванной бодрый, полный сил. А тревога всё же не проходила. Отчего это могло быть? Что его волновало и держало в напряжении? Было ощущение чего-то незавершённого. Дела на фронтах шли хорошо, и за ночь не могло ничего измениться. Сталин снял трубку и позвонил генералу Антонову, начальнику Генерального штаба: