Маршал Конев - [11]
Конев знал стратегическую обстановку, сложившуюся к лету 1944.года, и то, что Ставка намерена провести последовательно ряд операций. Главный удар планировалось нанести в центре советско-германского фронта, который имел бы большое политическое значение. Речь шла об освобождении всей Белоруссии, Западной Украины, части Литвы и восточной части Польши. Короче говоря, требовалось разгромить две группы армий врага — «Центр» и «Северная Украина». Исходя из этого плана Ставки, ему предстоит решать, где нанести удар на своём фронте.
Иван Степанович взял остро отточенный красный карандаш, провёл стрелку от Горохова на Раву-Руссую и глубоко задумался. Местность на этом направлении равнинная. Противник легко перебросит сюда танковые резервы с других участков и парализует действия наших войск. Надо поискать лучший вариант. Конев провёл другую стрелу — от Заложцев на Перемышляны. И снова стал рассуждать. Что получается? Местность холмистая, удобная для обороны. Прогрызать здесь укреплённые вражеские позиции будет трудно. Но ведь картина какая: куда ни кинь, всюду — клин…
Маршал обернулся навстречу вошедшему генералу Соколовскому.
— Не терпится, Иван Степанович? — спросил тот. — Уже прикидываете?
Поздоровавшись, командующий опять склонился над картой.
— Судя по всему, — отозвался он, — скоро нам, Василий Данилович, придётся наступать. И потому надо заранее всё прикинуть, обдумать, взвесить. Присаживайтесь. Вот здесь конфигурация линии фронта удобная…
— Согласно разведданным, немцы так же думают, — сказал Соколовский, приближаясь к столу, на котором лежала карта. — Они считают, что главный удар мы будем наносить именно здесь. — Соколовский провёл рукой линию в направлении Львова. — Поэтому основную массу войск сосредоточили к югу от Припяти. Вот смотрите. Здесь у них несколько танковых дивизий, то есть большинство из находящихся в группе армий «Северная Украина». Понимаете, что это значит?
— Да-а, конечно, — задумчиво сказал Конев. — С другой стороны, Василий Данилович, заманчиво и перемолоть их танковые дивизии.
— Заманчиво, если хватит сил.
— И умения, — добавил Конев.
— Но я не закончил, Иван Степанович, о немцах, — продолжал Соколовский. — Всего же против нашего фронта сосредоточено десять танковых дивизий.
Конев снова склонился над картой, потом резко оторвался и сказал решительно:
— Но ведь при любых условиях их придётся бить, чтобы изгнать с нашей земли!
— Всё зависит от плана Ставки, — осторожно заметил Соколовский.
— От решения Ставки — это верно, — повторил Конев. — Но чтобы склонить решение в нашу сторону, следует и нам поработать как следует. Не так ли? Сдаётся мне, что Ставка в ближайшее время запросит наши соображения по летней наступательной операции фронта.
— Скорее всего, так, — подтвердил Соколовский.
— Поэтому, не откладывая дела в дальний ящик, давайте готовиться. Включайте в работу все свои отделы и управления. Особый упор на разведку. Мы должны всё знать о противнике. Решительно всё. Я же тем временем поближе познакомлюсь с войсками. Хотя и уважаю штабную работу, но всё же предпочитаю живое общение с непосредственными исполнителями приказов. Это, как правило, даёт более ясную картину, чем обычные доклады командующих и донесения, присланные в штаб. Хотя и этим, конечно, нельзя пренебрегать.
Соколовский не обиделся на такое высказывание Ивана Степановича о роли штабов, понимая, что командующий просто хотел подчеркнуть особое значение личных Впечатлений. Что увидел сам, то, конечно, всегда достовернее, чем вычитанное из донесений. Это так. Но и штабную работу командующий ценил, любил, заботился о том, чтобы данные о противнике всегда были полные, чтобы разведка работала чётко, приказы и распоряжения доводились до исполнителей быстро и строго контролировались. Это тоже хорошо знал Соколовский. С этими мыслями он и ушёл к себе в штабную землянку, чтобы немедленно взяться за решение поставленной командующим задачи — подготовку плана летней кампании. А Конев в тот же день отбыл в 60-ю армию к генералу Курочкину Павлу Алексеевичу, которая занимала центральное положение на фронте.
В штабе армии для командующего фронтом была специально подготовлена карта с детальной обстановкой: точным расположением своих войск и противника, подготовленных инженерных сооружений и тех, которые только намечалось построить. Командующий армией вместе с начальником штаба продумали возможные варианты будущих боевых действий.
Маршал, как всегда, был опрятен и подтянут. Все заметили, как легко, можно сказать, молодцевато выпрыгнул он из машины и пошёл быстро, увлекая всех за собой.
В штабе армии Конев задержался ненадолго. Завершив изучение карты, отметил хорошую работу оперативного отдела.
— Кстати, — спросил он командарма, — откуда появилась у противника вот эта дивизия? В штабе фронта о ней неизвестно.
— Да, так оно и есть, — ответил генерал Курочкин. — Наши разведчики только этой ночью обнаружили её дислокацию. Переброшена она из Польши. Донесение в штаб фронта послано, но до вашего отъезда эти новые данные, наверное, не успели нанести на карту.
Иван Степанович, хорошо знавший Курочкина и уважавший его богатый фронтовой опыт, уже сейчас намечал: поставить 60-ю армию на главном направлении, включив её в состав ударной группировки фронта.
Линия огня… Это не только военный термин, означающий рубеж, с которого стреляют солдаты, постигая армейское мастерство, и не только линия огня, с которой советские бойцы поднимались в атаку и громили фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Линия огня всегда проходила и проходит между нами и нашими идеологическими противниками. На ней ни на один день, ни на один час не смолкают «выстрелы», не утихает борьба. И в первых рядах ее находятся советские журналисты, писатели и многие другие верные бойцы нашей славной Коммунистической партии — солдаты идеологического фронта. Эта важная и острая тема современности лежит в основе книги Семена Борзунова «На линии огня».
Нелегок труд солдата на войне. Нелегок труд и фронтового журналиста. С пером и автоматом прошел Семен Борзунов по дорогам войны. Ради нескольких строчек ему иногда приходилось идти в огонь сражений, форсировать водные преграды с передовыми подразделениями, чтобы правдиво рассказать о мужестве, храбрости, подвигах советских воинов.И повести и рассказы, вошедшие в сборник, — это живая летопись Великой Отечественной войны. Здесь и герои битвы за Днепр, и отважные солдаты и офицеры, освобождавшие Воронеж. Автор пристально прослеживает судьбы своих героев — комиссара Колыванова, отца и сына Крутовых, политрука Чапичева, журналиста Деревянкина и других.Семен Михайлович Борзунов — член Союза писателей СССР, заслуженный работник культуры РСФСР, автор ряда книг, в том числе сборника «Ради нескольких строчек», удостоенного литературной премии имени Дм.
Художественно-документальная повесть о Герое Советского Союза Чолпонбае Тулебердиеве, повторившем подвиг Александра Матросова, и очерки о героизме и самоотверженности советских бойцов в годы Великой Отечественной войны. Ряд очерков посвящен работе корреспондентов фронтовых газет — боевых друзей автора, ныне известного военного журналиста и писателя, лауреата литературной премии им. Д. Фурманова и премии московских журналистов.Книга адресуется массовому читателю.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.