Марш Обреченных. Финал - [52]

Бег. Опять головокружительный бег. Бег в никуда…

Он врывается в гущу рыночной толпы, обминает лотки и стеллажи с товарами, перескакивает и перепрыгивает через корзины и клунки. Огибает нерасторопных и осмелившихся стать на пути торгашей.

Суматоха. Гвалт. Крики. Вопли. Ругань.

Под ноги попадаются какие-то мешки, Родж их опрокидывает… горох с просом летит под ноги стражам правопорядка. На обледенелой дороге, брусчатке становится скользко, как на катке. Визг и брань.

Кто-то пытается успокоить коня…

Кто-то не успевает уйти с дороги мчащихся вовсю прыть гвардейцев: отменные удары и тычки — жертва летит в товары хозяйственного павильона…

Магики тоже не церемонятся: убирают прочь зазевавшихся прохожих, одаривая самих вредных и языкатых паралитическими заклятьями…

Маршрут бегства Роджа волей неволей прокладывается через весь рынок, храмовник наделал бед мирным жителям Мейдрина, но иногда спасение одной жизни требовало неимоверных жертв.

Его вынесло к Решетчатому кварталу, соседствующему с Триумфальной площадью и Зайцевыми улочками — отпетыми местами воровских притонов, разве Родж знал, что все свое время, он провел у Аллона за пазухой, а ягодки его ждали еще впереди!..

Сквозь мутные полотна мрака ее вывели смачной оплеухой, но даже на нее она не сразу смогла отреагировать и прийти в себя, в сознание…

Снова звонкий удар, но теперь по щекам…

Правая щека горела, будто раскаленная до красна сковородка.

Хлысь! Хлысь!

Ее вывернуло прямо на выдранные дегтем до черна сапоги градоначальника Вижана Топщика, остатками бледного завтрака и желчью.

Вижан гадостно выругался, отшатнулся и заехал Эвелин носком сапога в живот, стараясь тем самым как-то привести беглянку к памяти, а также расставить все приоритеты в их будущем разговоре.

Перехватив дух и зашипев от боли, девчонка скатилась к ступеням служебной кареты, перегородившей дорогу к бегству и повозкам торгашей. Любознательные и любопытные поспешно отворачивались и торопились скрыться с глаз долой. Группа солдат и ищеек окружали место инцидента.

— Поднимите ее на ноги, свяжите и в карету! В казематы!

— Господин Топщик!

Градоначальник возмущено обернулся — ну что еще?

— Вы обещали поймать храмовника…

— А вы обещали усиленной облавой и без жертв, а что же вышло на деле?

Чиновник герцогской канцелярии растеряно передернул плечами.

— То-то, ловите мальчугана сами, если сможете, конечно…

— Но зачем вам девчонка?

— Как зачем? Для допроса. Она приведет нас к беглецу быстрее, чем вы оцепите весь город. Идите, ловите, Сторич, не стойте без дела!

— В карету! — Градоначальник отдал приказ своим подчиненным.

Вижан Топщик еле-еле уместился в карете, большая ее часть занимала стальная клетка, предназначенная для особо опасных преступников, например, таких как сегодня стала шлюха Эвелин. Не зачем знать простофиле Сторичу из канцелярии, что он, Вижан Топщик, выполняет личный приказ, горевшего не столько страстью к беглянке, сколько жаждой расплаты за свой позор. Но об этом лучше не думать! Мейстер Лукас не всегда бывает добрым к неугодникам!

Карета гнала по брусчатке, отбивая ритм четверки коней, казематы городской тюрьмы ждали свою новую жертву…

А Родж бежал, бежал без отдыха и усталости!

* * *

Ей абсолютно не хотелось возвращаться в столицу…

Возвращаться в Лафим…

Встречаться с этими напыщенными ослами.

Разговаривать, тратить свое драгоценное время, вводить сановников в курс дела, излагать планы, стратегические и тактические действия и маневры будущей кампании. Хотелось враз и навсегда наплевать на установившийся в магистрате бюрократизм, осмеять неуков, лодырей и лентяев, сбросить тем самым оковы самоуправных законов и отнестись к задаче с максимальной точностью и самоотдачей…

Для общего плана и сокрушительных ударов миссии достаточно всего лишь собрать военачальников Железного Щита и штаб Скорпионских легионеров. Только кто ей наивной позволит это сделать? На данном этапе сути дела в губернаторстве — никто!

Она много себя раз спрашивала, почему ее действия и приказы намерено пересматриваются магистратом? Почему чиновники и политики суют нос в вопросы территориальной целостности? Корректировали и продолжают вносить сумасбродные поправки в военные планы лафимской армии?

А ведь задумавшись немного можно найти, достаточно простой ответ: когда умер король Южных губерний Лафим Риште Лафимский, ее отец, его единственную дочь от брака царственных особ юга, еще в юные годы в двенадцать лет отправили учиться на север в столицу Северного Королевства Людей. Поступок межгосударственного характера, чистый и открытый ход. Естественно за таким поворотом событий скрывались очевидные мотивы — а именно объединить два народа в мир и дружбу. И неважно, что со временем между герцогом Альвинским и принцессой Иленой разгорелась бурная, хоть и временная страсть. Юные девы, даже королевских кровей нередко влюбляются в старших за возрастом мужей. Не обошлось и без кривотолков: поговаривали как на севере, так и на юге, что южная земля окрутила герцогство с намерением в дальнейшем прибрать к рукам и север, и юг и даже центральные земли Зоргана. Но ведомство Серой Башни Сермена Коршуна быстренько искоренило ростки бунта в лживых устах. Жизнь сыграла с браком Альвинских злую шутку — страсть и пламя любви растаяли с той же внезапностью, как и разгорелись, в дальнейшем их брак носил фиктивный смысл перед двумя могущественными родами, был тонким марьяжем, который и продержался то не долго, всего три года и распался сразу после кончины короля Лафимского. Случилось так, что пока правил и жил Риште союз держался на честном слове. Юг терпел север, а север — не обращал жадных взоров на юг. Три года продлился покой, но былое не вечно, спокойствие в горячих сердцах южан и северян тоже. После рождения Ирвин, единственной дочери, Илена практически, мысленно рассчиталась с "мейдринским якорем", как в шутку называли в народе их акт примирения и брака в магистрате, оборвала контакт с северной столицей и очень быстро вернулась в Лафим. Три года оказали подавляюще мрачную картину на ситуацию в губерниях, особенно в магистрате. Ее союз с Альвинским запятнал Илену навеки в глазах сановников, магистров и аристократов, которые хитроумно воспользовались ее отсутствием и с помощью давления на избирательные комиссии, совершили в государстве "невидимый" народу переворот в свою пользу. Ряд вынесенных после смерти короля и в ее отсутствия законов позволил магистрам мгновенно расширить собственные полномочия и влияние, обложиться неприкосновенным иммунитетом, а в довершении — набрать большинства голосов в избирательных советах. Говоря прямо, Илена даже имея открытое право на трон, занимала лишь поверхностные и теоретические бразды правления Южными губерниями, всеми остальными "коньками" власти припаслись осмелевшие и наглючие коррумпированные магистры. Ей связали руки по локти. Она мигом превратилась в достояние для насмешек и шуток. После смерти отца ей пристыжено остались — неопределенность, глумливое осуждение, недоверие страны и народа, наигранное уважение и лицемерие. И только верные на все сто: мейстер Лоа и адъютант Рерих. Беспрекословно повиновавшиеся ей во всем.