Марш Кригсмарине - [11]

  Однажды малышка Вера не открыла мне дверь, и я воспользовалась запасным ключом, чтобы войти. Бедняжка лежала на полу без сознания. В оконном стекле зияла большая дыра, а на полу валялась окровавленная тряпка, в ней камень и убитый двухнедельный котёнок Веры, подобранный ею во дворе и пропавший накануне. Какие-то мерзавцы руками оторвали ему голову, так, что наружу торчали порванные сухожилия и ещё там была скомканная бумага, а на ней надпись: "Рожай скорее, проклятая сука!" Я вызвала врачей, те увезли её в больницу, и через два дня она умерла, как сказали, от анемии".

Старушка закрыла лицо морщинистыми, в голубых вздувшихся венах руками и принялась тихо всхлипывать, а я ушёл, не затворив дверей. Ушёл прочь из этого места, где был когда-то счастлив. Или мне всё это приснилось?

Я собирался не просто убить, я хотел уничтожить этого мерзавца. Вот только не было у меня талантов необходимых для изощрённой мести, бог не дал. Зато у моего врага подобных дарований было в избытке. Год назад, ещё до нашей стычки в загородном клубе подводников, довелось мне впервые встретить Гюнта-Щелкунчика или, как его назвали позже, Гюнта-Дракона в Берлине, на церемонии награждения лучших командиров U-ботов. Два десятка героев-моряков III-го Рейха награждал Рыцарскими и Железными крестами не кто-нибудь, а сам гросс-адмирал Дёниц. Перископ (так прозвали Дёница за долговязость, длинную шею и маленькую голову) вручил мне тогда Дубовые листья к Рыцарскому кресту. После церемонии, во время праздничного фуршета с шампанским, гросс-адмирал удостоил меня личной короткой беседой. Его, как опытного подводника, интересовали особенности скрытных действий подводных лодок в удаленных районах.

В какой-то момент Дёниц неожиданно прервал беседу и подозвал, находившегося неподалёку обер-лейтенанта цур зее²² с новеньким Железным крестом первого класса²³ на чёрно-белой орденской ленте. Обер был небольшого роста и рыжеват. Парень имел неприятное, с грубыми чертами лицо и непропорционально тяжёлый подбородок. Командующий представил нас друг другу, и мы обменялись рукопожатием. Несколько минут Дёниц расхваливал молодого офицера, живописуя его ратные подвиги. О том, как зелёный, юный лейтенант цур зее Гюнтер Прус, заменив убитого командира и раненого старшего офицера, во время боя отважно принял на себя командование У-ботом. Мало того, Гюнтер в том бою умудрился ещё, и торпедировать вражеский корабль. За этот подвиг Прус был награждён Железным крестом второго класса, а уже через пару месяцев, будучи самым молодым из командиров У-ботов во всём Кригсмарине, в своём первом боевом походе потопил девять.

- " Вы слышите, господа, девять вражеских кораблей и судов!"

Перископ доверительно поведал мне, что если чутьё его не подводит, то перед нами стоит будущий адмирал, надежда фюрера и гордость Рейха. Черт его ведает, возможно, шампанское ударило в гросс-адмиральскую миниатюрную башку, но Дёниц, поставив пустой бокал на поднос официанта, возложил на наши плечи руки с отливающим золотом шевронами и торжественно заявил:

- Я хочу, чтобы вы, два доблестных моряка, герои Рейха, стали настоящими преданными друзьями - и затем, уже обращаясь ко мне - Отто, вы, как старший товарищ должны стать наставником Гюнта. Я верю, что ваш опыт, ваше боевое мастерство поможет в скором времени нашему молодому герою стать настоящим матёрым вожаком одной из самых удачливых "волчьих стай" Северной Атлантики - закончил он свой спич, как и подобает торжественно.

Подняв новый бокал трофейного Дома Периньона²⁴, командующий подводным флотом Кригсмарине провозгласил:

- Господа, Фатерлянд ждёт от вас новых подвигов. На вас смотрит великая Германия, на вас смотрит сам фюрер.

Так что вскоре мой будущий заклятый друг, свежий кавалер Железного креста первой степени и новоиспечённый капитан-лейтенант Гюнтер Прус, был переведён в Сен-Мэло в нашу флотилию У-ботов. Я честно попытался выполнить волю уважаемого мной Перископа. Пригласил Пруса к себе на лодку и предложил, как более опытный подводник, дать ему несколько уроков по теории боевого маневрирования, а так же приёмам ухода У-бота от серий глубинных бомб. Я делал над собой усилие, когда старался быть любезным в разговоре с Гюнтером. Этот человек с самого начала не нравился мне, проще говоря, был мне весьма неприятен. Хотя надо отдать ему должное, Прус был кем угодно, но только не дураком и не трусом. Выслушав моё вежливое предложение, он ухмыльнулся в своей вызывающей манере, по-волчьи показав левый клык:

- Знаете, Отто, у меня своя тактика в бою. Плевать я хотел на все высоколобые теории с их алгебраической абракадаброй. Формулы нужны, когда работаешь в тиши кабинета. Я и сам бывал, увлечён ими, когда занимался кораблестроением. Когда же я выхожу в море на боевое патрулирование, у меня отрастают жабры. Я превращаюсь в самое поразительное и прекрасное творение океана – большую, хищную акулу. Как это? Да вот так! Просто я и моя лодка с командой становимся одним целым. Я это голова с жадной пастью. Мои люди и послушное им железо У-бота, всё повинуется импульсам моего разума - древнего сознания морской рептилии. Сознание это кричит, орёт всем своим естеством, требует лишь одного: "Жрать!" Я не жертва, Отто, я охотник, мне некогда совершать сложные маневры, потому, что если я не сожру кого-нибудь в ближайшую неделю, то моё нутро начнёт переваривать самоё себя. И знаете, Отто, я всегда нахожу себе еду. Я удачливая акула. Я всегда буду Жрать и Расти! Расти и Жрать! - и Гюнт Прус зашёлся отвратительным, скрежещущим смехом.