Марш Акпарса - [19]

—        Подумать надо, великий хан.

—        Вот это бик якши. Хорошо думай.

ЗВЕЗДА ГАРЕМА

Идет по Волге посудина: не то ладья, не то плот — не поймеш. Остроносая и пузатая — на лодку похожа, однако, в основе, как у плота,— пучки сосновых бревен связаны. На них настил, и над настилом — навес. По-русски потарлота зовется, по-татарски кмяк-басма.

Пока Эрви везли в седле, она все еще надеялась на спасенье, но когда мурза погрузил лошадей и людей на потарлоту, поняла,   теперь Аказу ее не выручить

Сейчас она могла надеяться только на себя.

Нa плоту мурза велел ее развязать и поместить под навесом на кошме. Сам к ней не подходил, и Эрви показалось, что он не будет особенно настойчив и взял он ее не столько ради того, чтобы на владеть ею, а для того, чтобы доказать черемисам свою власть н силу.

Подумав, Эрви поняла: чем она будет неприступнее, тем ско­рее ее выгонят. Да она и не могла предать Аказа, предать любовь...

Казань удивила Эрви. Большие каменные дома, огромные кре­постные башни, высоченные минареты мечетей—все это для до­чери лесов было ново и необычно.

Не подошел к Эрви мурза и на берегу. Ее посадили в возок, привезли в дом мурзы и передали каким-то старым и злым жен­щинам. Те сразу повели ее в баню, заставили раздеться, осмотрели, ощупали ее тело, вымыли и заплели волосы в шесть тонких ко­сичек.

Эрви хоть и нарядили в лучшие одежды и натерли благовони­ями, но в покои не пустили. Ее провели в большое низкое поме­щение, где девушки ткали ковры. Евнух, к которому Эрви обрати­лась с вопросом, ясно дал понять, что ее место именно здесь, а не в доме властелина. И она смирилась с этим. Ведь мурза обе­щал отпустить ее, если она будет послушна.

Но сегодня Эрви взбунтовалась. Пришли к ней две старухи, принесли белила, румяна и краску для бровей. Они без слов вломились в ее каморку и стали наряжать в новые одежды, кра­ше которых она не видывала. Растирая на ее щеках румяна, старухи тихо разговаривали меж собою, думая, что новая на­ложница не поймет их.

—        Ты не знаешь, джаным^[10], кому хочет подарить эту бикечку наш повелитель?—спросила одна.

—        Подарить? Да разве наш властелин слабый человек, чтобы задаривать кого-то? Ее хотят просто продать. Она хоть и нечистая, но, аллах свидетель, красива, как рассвет в начале весны. За нее много дадут.

—        Вы лжете!—крикнула Эрви, оттолкнув старуху.— Я не пленница! Вон отсюда!

Эрви вскочила со скамейки и в гневе вытолкала испуганных старух из комнаты. В ней проснулась кровь лесной свободной ди­карки. Ее хотят продать, будто беличью шкурку!

—        Пусть сюда придет сам мурза и скажет, что эти старухи лгут!—кричала она.

На крик вбежал евнух. Он привык к безропотности обитате­лей гарема и, схватив Эрви за косы, потянул к выходу. Слишком поздно заметил он в руках ее тяжелую железную кочергу. Эрви с силой ударила евнуха по плечу, и он с воем выскочил за дверь. Вслед ему полетел медный кувшин.

Скоро пришел мурза и строго спросил:

—        Почему ты выгнала старух, почему ударила хранителя гарема?

49

—         Они сказали, что ты хочешь продать меня, как рабу, а евнух чуть не вырвал мои волосы.

—         Успокойся, Эрви, старухи лгут, и ты правильно сделала, что выгнала их. А ты, дрянной слуга, если еще раз дотронешься до этой женщины, я сам обломаю кочергу о твои бока. Пойдем в комнату, я хочу поговорить с тобой.

Войдя в комнату, мурза сел на низкую скамеечку против жа­ровни и, размешивая щипцами раскаленные угли, заговорил, не глядя на Эрви.

—         Я пришел тебе сказать, что завтра уезжаю.

—         Отпусти меня в Нуженал.

—         По дороге в Казань я много думал о тебе, Эрви. И я ре­шил сделать тебя самой близкой моему сердцу. Нужда снова го­нит меня в Бахчисарай. Через три новолунья я вернусь.

-- Отпусти меня к мужу,—глядя в пол, упрямо сказала Эрви.— Я никогда не буду твоей — я лучше умру.

-- Глупая ты. Я еще на плоту мог прийти к тебе ночью, и ты не смогла бы противиться моей силе. В моем доме ты провела две ночи — разве я принуждал тебя? Чем Аказ лучше меня?

—         Он мой муж.

—         Ты не была с ним на брачном ложе.

-- Мы держали наши руки над               свадебным костром.

-- Ты, я вижу, не понимаешь своего счастья. Но я верю — поймешь. Время для этого у тебя будет. Ну, мне пора!

Спустя минуту появился евнух. Увидев его, Эрви невольно улыбнулась. Рука хранителя гарема висела, как плеть. Евнух поклонился и писклявым голосом сказал:

—         Пойдем, госпожа, я покажу тебе твои покои. Ты удостоена великой чести — будешь жить в дальнем крыле гарема. Там жи­вут валидэ.— Евнух мелкими шагами пошел впереди Эрви.

—         Кто это — валидэ?

—         Законные жены господина. Их всего четыре. Твои покои рядом с ними.

Евнух открыл дверь, и они вошли в большую длинную про­ходную комнату. Посреди нее стояла медная жаровня, на ней остывали, покрываясь сизым пеплом, древесные угли. Единствен­ное оконце еле освещало комнату. Около стен, на лавках, сидели женщины, склонившись над работой: кто вышивал, кто вязал или прял шерсть. Было душно и пыльно. Женщины, глянув на Эрви, снова склонились над пяльцами.