Марс жесток - [3]

И, кстати, трудового договора с космическим агентством ещё никто не отменял. Кое-какая научно-исследовательская аппаратура в её распоряжении имеется. Так в чём же дело? Бери пробы воздуха, грунта. Веди наблюдения за солнечной активностью. Работай!

В тот день она начала вести дневник.

1-й сол на Марсе

Приступаю к описаниям со смешанным чувством. Я на Марсе, но товарищи мои погибли. Орбитальный комплекс уничтожен, связи нет. А это означает крах экспедиции, крушение всех планов. Но я ещё жива, и надежда тоже. Я не собираюсь опускать руки и обречённо ждать конца. Буду делать хотя бы то малое, что в моих силах. Надеюсь, тем, кто придёт за мной, это пригодится.

2-й сол

Погода прекрасная, температура днём поднялась до минус двадцати, практически курорт. А вот связи по-прежнему нет. Странно. Не иначе буря виновата. Не песчаная, так ионосферная.

3-й сол

Весь день занималась роботом-марсоходом, пытаясь заставить его слушаться. То ли я дура, то ли он слетел с катушек. Провозилась до вечера, но так и не добилась от него взаимности.

Приписка. Прав был Маккей: на Марсе нужны не учёные, на Марсе нужны, прежде всего, ремонтники. Аховый из меня ремонтник.

4-й сол

Удалось наконец запустить мини-лабораторию и взять первые пробы воздуха. Что-то, видимо, в этой железяке всё-таки разладилось. В воздухе вместо положенных 95% углекислого газа — какие-то жалкие сотые доли. Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Остальные показатели не лучше.

5-й сол

С первого дня меня мучил вопрос: где я примарсианилась? Так вот, судя по всему, я за Северным полярным кругом, и сейчас исход полярного дня. Во-первых, солнце за все эти дни так ни разу толком и не зашло, а во-вторых, мне ни разу не довелось наблюдать на небе ни Фобос, ни Деймос.

Порылась в электронных справочниках и вспомнила, что в высоких северных широтах это и невозможно: оба спутника имеют относительно малый наклон орбиты к экватору, так что Фобос никогда не восходит над горизонтом севернее 70,4° с.ш., а Деймос — севернее 82,7° с.ш.

Странная забывчивость. Хотя чему удивляться. После жёсткой посадки у меня совсем отшибло память. Например, я прекрасно помню всё, что было до старта с Земли. А вот часы, предшествовавшие злосчастному взрыву… да что там часы! Месяцы, проведённые в космосе… совершенно не помню. Это меня очень пугает.

Типичное проявление травматической амнезии — так сказал бы Чен. Нет, он сказал бы по-другому: «Ничего страшного, космонавт Дружкова, типичное проявление травматической амнезии». Он был настоящий врач и такая умница…

7-й сол

Вот и ещё одно подтверждение того, что я на северном полюсе. Сегодня удалось взять пробу грунта на анализ. Только на северном полюсе может быть столько водяного льда. Зимой он покрыт метровым слоем замёрзшего углекислого газа, но с наступлением тепла газ испаряется, обнажая тяжёлые водяные ледники. Это, кстати, может решить проблему водорода. И стоило тащить его с Земли!

А мы-то думали, воды на Марсе нет…

15-й сол

Сбор данных и образцов идёт полным ходом, причём каждый день приносит всё новые открытия. Думаю, Маккей будет доволен. Я уже представляю, как он сладострастно потирает ручки. Не он, так его преемник. Кто там будет руководить проектом через тридцать лет? А раньше, при сложившихся обстоятельствах, они сюда не сунутся. Налогоплательщики не позволят.

16-й сол

Продолжая вчерашнее… А вот что будет через тридцать лет с тобой, дорогуша? Даже если тебе повезёт и ты найдёшь жилой модуль — уверена, что сможешь протянуть здесь хотя бы половину этого срока? Вряд ли. Года три-четыре ты, пожалуй, ещё проскрипишь. А потом? Потом тихо угаснешь от облучения…

Так зачем всё это?

Скептики говорили: зачем человеку лететь на Марс? Бессмысленная трата сил и средств. Конечно, — соглашались они, — всегда найдутся смельчаки, готовые рискнуть всем. Но ради чего? То же самое, причём с гораздо меньшими затратами и бульшим размахом, могут сделать автоматы. И стоить это будет в сотни раз дешевле! Не говоря уже о риске для человека.

Наверно, они правы, эти скептики. Они всегда правы, и они всегда в большинстве.

Жалею ли я, что полетела? Пожалуй, нет. Несмотря ни на что. Даже если мне предстоит провести на Марсе свои сто лет одиночества…

Связь появилась на тридцатые сутки. Сандре показалось, она поймала обрывок чьих-то переговоров. Но, кроме неё, на Марсе никого не было!

— Земля! Земля! — закричала она, боясь потерять сигнал. — Здесь станция «Марс-500». Вызывает марсонавт Сандра Дружкова. Кто-нибудь меня слышит?

Сквозь треск помех пробился мужской голос:

— Станция «Марс-500»! Станция «Марс-500»! Здесь арктическая база. Оператор Сикомора. Вас слышу.

Сандра вдавила кнопку передачи.

— Станция «Марс-500» — арктической базе. Произошло крушение. Весь экипаж погиб… Дональд Смит… Раджаван Прабху… Чен Ли… Все погибли, кроме меня…

Она отпустила кнопку, переходя на приём.

— Где вы находитесь, Сандра Дружко-ва?

— Где-то на Северном полюсе, за полярным кругом.

— Ну, это понятно. Сейчас я вас запеленгую. Вам нужна медицинская помощь?

— А вы как думаете? — Сандра нервно хмыкнула. Потом тихо добавила: — Хотела бы я её дождаться!