Марс пробуждается. Том 2 - [68]

Однако запас яств был более чем достаточный. В буфете оказались всевозможные закуски, ветчина, дичь, рыба, сыры, даже икра. В специальном отделении хранился свежий хлеб. В холодильнике стояли торты. Серьезные затруднения возникли на первых порах при попытках приготовить суп. На это ушло немало времени. Дело в том, что жидкости в мире без веса проявляют необычайную подвижность и при нагреве превращаются в огромный пузырь. Они стремятся вырваться даже из специальных кастрюль с герметическими крышками и электрическими мешалками. Случайны рассыпанный перец тоже немедленно разнесся по салону и заставил присутствующих долго и вкусно чихать, мельчайшие пылинки носились в воздухе, не проявляя ни малейшего желания опуститься вниз.

Зато сладкое вышло бесподобным. Воздушный пирог полностью оправдал свое название. Он не имел никакого веса и буквально таял во рту, как легкое печенье, созданное из одной яичной пены.

— А вот чаю нет! — заметил академик.

Но Наташа с Владимиром обещали устроить и чай.

Так простые и обыденные вещи — чай и колбаса, суп и ветчина — переплетались в сознании путешественников с величественными картинами Вселенной…

Наташа явилась с термосом в руках, в котором был заварен ароматный чай. Владимир нес сосуд с кипятком. Это было очень сложное сооружение, так как обычный чайник был здесь непригоден. Появился лимон. И в особой, закрытой сверху посуде любимая академиком тахинно-ванилъная халва. Эту халву перемещали из вазочки, чуть приподнимая крышку, в чайные блюдечки особой конструкции, вроде наполовину закрытых сверху чашек. Только в таких сосудах и можно было удержать хрупкое лакомство, а иначе крошки разлетелись бы по всей ракете. С таким же трудом разливали чай». («Звезда утренняя»).

Ракета, которая не взаимодействует с внешней средой, как взаимодействовали пассивный парус или крыло аэроплана, транслирует среду внутрь самого движения, лишает ее традиционных координат и приспосабливает к новым условиям существования человека в космосе. Привычная, тривиальная и традиционно статичная ситуация русского чаепития приходит в движение и приобретает новый импульс. В «Звезде утренней» проект «Н» и ракеты Волкова создавали новое время-среду в звенящем вакууме межпланетных перелетов. Во втором романе таким измененным пространством-временем станет уже целая планета — Марс.

РУССКИЙ МАРС: БЫТЬ БОГОМ ЛЕГКО

«Марс пробуждается» демонстрирует несравнимо меньший интерес к ракетной составляющей проекта «Н». Межпланетные перелеты стали обычным делом, на Венере уже работают геологоразведочные партии, а поэтапная схема полета к «красной планете», бегло изложенная Волковым, практически не отличается от той, что будет реализована в первой половине XXI века — со сборкой межпланетного корабля на земной орбите и спуском посадочного модуля с марсианской.

Главный герой второго романа Волкова — сам Марс, его суровая природа и его цивилизация — древний Ант, который посылает землянам сигнал бедствия в виде зачеркнутой исполинской синусоиды, выложенной из специальных грибов в районе марсианского экватора. Китайские астрономы, несущие вахту в высокогорной тибетской обсерватории (примета времени: к концу 50-х Тибет уже успел стать прогрессивным китайским, но еще не стал эзотеричным рериховским) принимают марсианский SOS вместе с радиопозывными Анта: Волков явно впечатлен идеей радиопоиска внеземных цивилизаций, наделавшей тогда немало шума и положившей начало знаменитой программе SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence). Наш автор тоже спешит принять долгожданный «сигнал из космоса», но в историю литературы он войдет последним, кто примет его от марсиан: с конца 40-х разумные жители Марса перестают терзать воображение фантастов, а к началу 60-х ни астрофизика, ни литература не оставляли былым фаворитам НФ-жанра уже никаких шансов. Роман, который вы держите в руках, — последняя отсрочка марсианам, перед тем как их окончательно сдадут в кунсткамеру литературного музея.

Кстати, почти одновременно с романом Волкова выходит «Чужак в чужой стране» Роберта Хайнлайна — тоже запоздавший и тоже, в общем-то, последний «роман-марсианин» в американской НФ. Хайнлайн использовал марсиан для утопической критики земной цивилизации, у Волкова ситуация обратная — земляне спасают умирающий Марс. Схема одинаковая, с той разницей, что марсианский чужак Хайнлайна станет главным героем «революции сознания» 60-х с ее латентной технофобией и борьбой «естества» с условностями социума, в то время как шесть специалистов, летящих на выручку древнему Анту в «КР-115» конструкции фантаста Волкова удивительно терпимы к марсианскому общественному строю (абсолютной монархии, собственно говоря), предпочитая революциям новейшие методы геотрансформинга, биоинженерии и ядерной энергетики.

Радикальные технологии, а не поиск «органичной среды» — социальной, экономической, культурной — положат конец убийственной зависимости Анта от истощения природных ресурсов, культурной стагнации и нарастания энтропии с неизбежным охлаждением и гибелью планеты. Волков — «ракетный» романтик и убежденный технократ. Он считает, что технологии универсальны и одинаково эффективны независимо от культурных формаций, их применяющих, явно впечатленный пестротой этих самых «формаций», громко заявивших о себе после краха «белой» колониальной системы, подавлявшей «цветную» экзотику. Парад таких постколониальных «формаций» он имел уже возможность наблюдать в 1957 году на Международном фестивале молодежи, а в команде «шестерых искателей правды», как называет их сам автор, можно без труда опознать советских строителей, врачей, геологов и энергетиков, которых страна будет отправлять в 60-х на помощь Азии и Африке, испытывавших острый дефицит в технике и специалистах после ухода метрополий Запада.