Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [62]

Рейхсбанк воспользовался услугами парижской фирмы интерьерного дизайна Maison Jansen, которая превратила штаб-квартиру банка в Берлине в миниатюрный Версаль. Maison Jansen обслуживала и других высокопоставленных нацистов — например, генерал-губернатора Польши Ганса Франка.

Спрос немецких чиновников на предметы роскоши из Франции был настолько велик, что Риббентроп учредил при немецком посольстве в Париже особую экспертную службу. Это была группа художественных экспертов из Германии, получивших звание «коммерческих атташе». Они должны были отслеживать любопытные предметы искусства, всплывавшие на французском рынке, — задание нетрудное, так как посольство на улице Лилль, 78 окружали лучшие художественные галереи. Коммерческие атташе поддерживали постоянную связь с основными арт-дилерами, а также выполняли закупки и переводили средства от лица немецких учреждений.

Однако сновавшие повсюду агенты Геринга и Поссе не пропускали ни одного ценного произведения. Большинство конкурентов предпочитали держаться подальше от той или иной работы, узнав, что Геринг или Поссе положили на нее глаз. Однажды Карл Габершток увел картину Рубенса прямо из-под носа у Геринга. Разъяренный рейхсмаршал приказал немедленно разыскать Габерштока, и тот был вынужден тут же вернуть добычу.

Помимо приобретений в Жё-де-Пом, Геринг делал большие закупки на рынке. Его часто водили на частные «показы» — например, в галерею Шарпантье, где как-то раз в 1941 году после быстрого осмотра он решил «купить все». А однажды приобрел у Поля Гувера целиком небольшую часовню XVIII века с шестью мраморными колоннами.

Не менее активно действовали агенты Гитлера. Некая фрау Дитрих, познакомившаяся с Гитлером через Еву Браун, купила в Париже более трехсот картин, из которых примерно восемьдесят передала в Линц. Фрау Дитрих занимала уникальное положение, так как могла продавать предметы искусства напрямую Гитлеру, минуя Ганса Поссе, но этим ее преимущества и ограничивались, так как обычно ей доставались произведения невысокого качества, а часто и подделки. Придворные художники Гитлера тоже ни в чем себе не отказывали. И Альберт Шпеер, и Арно Брекер отправляли домой картины, скульптуры, мебель, вино и духи.

У процветавшей оси Париж — Берлин было одно важное ответвление — неофициальный торговый путь в Швейцарию. Нейтральная альпийская страна стала прибежищем для многих произведений «дегенеративного» искусства, которые в большом количестве хранились в Жё-де-Пом, но которыми нацисты не желали марать германскую землю. Со швейцарскими арт-дилерами был заключен ряд сделок, в первую очередь при посредничестве торговца Теодора Фишера, чья галерея отмывала ворованное искусство. Фишер, который и раньше скупал «дегенеративных» художников после чисток в немецких музеях, без зазрения совести решил разделить с нацистами и французскую поживу. В апреле 1941 года Вальтер Хофер устроил для Геринга обмен с галереей Фишера в Люцерне: около двадцати работ импрессионистов из Жё-де-Пом обменяли на четыре картины любимого рейхсмаршалом Кранаха и еще две работы немецких художников. Друг Фишера, арт-дилер Ханс Вендланд, обменял одного Рембрандта и два гобелена на двадцать три картины модернистов из собрания Поля Розенберга и одного Ван Гога из коллекции Ротшильдов. Во время войны Вендланд шесть раз ездил в Париж и провернул еще несколько сделок, благодаря которым украденное искусство оказалось в Швейцарии.

Чтобы избежать бюрократических осложнений и неудобных вопросов на таможне, Геринг часто посылал картины в немецкое посольство в Берне дипломатической почтой. Вальтер Хофер забирал их оттуда и доставлял клиентам. Из Швейцарии произведения потом часто попадали на международный рынок или оседали в частных коллекциях.

Судьба «дегенеративного» искусства, остававшегося в Жё-де-Пом, была гораздо более плачевной. Несмотря на то что из музея постоянно уходили в Германию поезда, груженные предметами искусства, залы и запасники все еще были настолько переполнены, что для хранения пришлось воспользоваться залами Лувра. Склады Розенберга в Германии тоже были набиты до отказа. В течение 1942 года штаб Розенберга в основном экспроприировал все крупные французские коллекции, считавшиеся «пригодными для конфискации». Однако штаб продолжал свою деятельность вплоть до ухода немцев из Парижа, хотя после первых интенсивных лет его активность заметно ослабла. Теперь внимание штаба все более привлекал Советский Союз.

В июле 1943 года сотрудники штаба Розенберга начали проводить инвентаризацию произведений искусства, хранившихся в музее. «Менее дегенеративные» произведения Моне, Курбе, Дега и Матисса сохранили для обмена и поместили в отдельное помещение. Оставалось искусство, по мнению нацистов, совершенно лишенное коммерческой ценности или же «крайне дегенеративное». Эти холсты изрезали ножами, а потом сожгли в саду Жё-де-Пом. Более пятисот полотен исчезло в огне — среди них картины Матисса, Дали, Клее, Миро и Леже.

Глава 9 Адвокаты

Зеленый лев скалит зубы, грозно глядя на меня со стены. Я сижу на диванчике для посетителей в приемной адвокатской конторы «Херрик и Фейнштейн». Трудно представить себе более откровенный символ юридической мощи, чем зеленоватый от окиси медный лев, которого словно содрали с какого-нибудь парижского фонтана.