Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [37]

Другими словами, мандат Гитлера давал право, но не всегда возможность действовать. Тех, кто не справлялся с поручением, считали слабаками — причем не только местные начальники, но в конце концов и сам Гитлер — и отбраковывали. Габершток был чужаком, которому ставили палки в колеса как функционеры СС, так и сами музейщики. К тому же новость, с которой он прибыл, была не из приятных: Гитлер решил передать основной массив венских шедевров в провинциальные музеи Австрии. Вена лишалась своих сокровищ. Это и было местью Гитлера. Вена никогда больше не сможет соперничать с Берлином — так он решил.

В конце концов Габершток не смог продолжать работу — ему прямо отказались выдать списки архивированных произведений. Надменность и наглость арт-дилера мало помогали делу, и в начале 1939 года он вынужден был признать поражение. Выбор преемника был неожиданным, но, как окажется впоследствии, верным — на место Габерштока Гитлер назначил Ганса Поссе. Новоиспеченный директор музея, похоже, оставил все свои сомнения и готов был беззаветно служить нацистам. К тому же Гитлер сделал ему предложение, от которого было трудно отказаться.

Осенью 1938 года идеи относительно Линца оформились в конкретный план. Особые надежды Гитлер возлагал на галерею, которую мечтал подарить городу. Главным архитектором этого монументального сооружения был назначен Альберт Шпеер. Галерея — или Музей фюрера — станет богатейшей художественной коллекцией в мире. Отбирать работы для коллекции будет особая тайная комиссия, «Cпецпроект Линц» (Sonderauftrag Linz). Гитлер еще в конце 1938 года начал присматриваться к Поссе и в июне 1939-го официально назначил его руководителем спецпроекта.

Затраты на Музей фюрера Гитлер во многом покрывал из собственных средств. Доход от продаж «Майн кампф» составлял до двух миллионов рейхсмарок в год, роялти с продажи почтовых марок с его портретами — еще больше. Все деньги шли в культурный фонд, которым распоряжался глава спецпроекта. Кроме того, Гитлер получал «культурную поддержку» от людей, сделавших себе состояние в нацистской Германии. Например, щедрые пожертвования в фонд поступали от семейства Крупп. Семья промышленников была тесно связана с нацистским режимом, и во время войны на их фабриках работали до 100 000 рабов — военнопленных и заключенных концлагерей.

Поссе и Гитлер оба разделяли страсть и амбиции в отношении «Спецпроекта Линц». Обоих мало интересовали деньги. Гитлер был уверен, что они никогда не иссякнут, Поссе же в них не нуждался, к тому же его профессия никогда не приносила ему больших денег. Главной движущей силой было желание построить культурную империю — чего бы это ни стоило.

Тем временем Габершток, хоть и потерпел неудачу, оказался в очень выгодном положении. На самом деле собирать картины для Гитлера он не хотел — он хотел торговать. А с таким другом, как Поссе, это было проще простого.

Ганс Поссе с головой погрузился в работу. Все дела он вел из своей галереи в Дрездене. Почти каждый день он переписывался с личным секретарем Гитлера Мартином Борманом. В распоряжении Поссе были огромные ресурсы, одно только первое ассигнование составило 10 миллионов рейхсмарок, что сегодня соответствует 30 миллионам евро.

Первым делом Борман и Поссе залатали юридические дыры, из-за которых провалилась миссия Габерштока в Вене. Все конфискованное искусство объявлялось неприкосновенным, «зарезервированным для фюрера» (Führervorbehalt), пока Гитлер лично не отберет нужные ему произведения. Такова была новая политика. В отличие от Габерштока Поссе быстро добился успеха и даже на какое-то время смог склонить венских музейщиков на свою сторону, пообещав им кусок общего пирога (договор, который Гитлер потом порвет, сославшись на то, что «в Вене и так полно картин»). Осенью 1939-го Поссе прибыл в Вену, чтобы сделать первый отбор. Сто восемьдесят две картины из венских собраний были тут же отправлены в Мюнхен, в Дом фюрера. Поссе также наметил основные принципы распределения остальных произведений между музеями.

Как только стало ясно, что мебель и ковры не относятся к предметам, «зарезервированным для фюрера», тут же налетели стервятники. Старинная мебель из дворцов Ротшильдов вскоре украсила интерьеры общественных зданий и частных жилищ нацистской элиты.

То же самое повторилось в Германии, где под контролем гестапо многие из конфискованных у немецких евреев произведений искусства были свезены в Мюнхен. Поссе ездил и туда, чтобы отобрать нужные ему работы. После чего остатки добычи поделили между собой гестапо, СС, Геринг, немецкие учреждения культуры и местные нацистские лидеры.

Поначалу Гитлер думал, что в Музее фюрера будет представлена только немецкая живопись XIX века. Но по мере того как искусство становилось «доступным», его амбиции росли, причем не без участия Поссе, который задумал собрать коллекцию артефактов начиная с древних времен до XIX века. Поссе знал, где искать те или иные работы. Он предложил Гитлеру создать галерею готического и романского искусства из произведений, конфискованных у австрийских монастырей. В монастырях также хранились бесценные шедевры немецкого Возрождения. Еще Поссе подумывал о французской галерее для картин, мебели и гобеленов из дворца Натаниэля Ротшильда. Но главным номером по-прежнему оставались любимые Гитлером живописцы XIX века, хотя Поссе считал, что некоторые работы фаворитов фюрера явно недотягивают до музейного качества.